– Вы бы только видели, как она жалобно на меня смотрела.

– Надо же. А ты, оказывается, стал альтруистом. Какого чёрта тебя вообще понесло в тот коллектор?

– Да потому что в римских катакомбах скучно, - воскликнул Пэлем и начал спешно рассказывать историю своих злоключений, попутно жестикулируя покусанной рукой.
– Я уже исходил там все что мог и не мог. Чуть не получил по шее от тамошних археологов. Им, видите ли, не нравится, когда чужие лучше них разбираются в хитросплетеньях подземелий. Как будто им понравится, когда к ним нагрянут гипогеянцы. А раз я смог, то и они смогут. Я слышал, в Египте уже из рук выхватывают археологические находки.

– Ты что, озаботился сохранностью исторических ценностей?

– Нет. Потому и не хожу больше в катакомбы. А вот Клоака Максима - это да...
– мечтательно заключил Ник, - там есть на что посмотреть. Змеи, летучие мыши, всякие многоножки, даже скорпионы. В под-Лондоне такого зоопарка нет.

– Насладился, натуралист?

– Я бы больше насладился, если б она не появилась.

– Ты хоть заметил, откуда?

– Нет, конечно. Там место широкое, переходит в подземный зал, так что рассмотреть, где там есть ходы и сколько их, не успел - она пришла. Даже фонаря не испугалась. Я, конечно, не стал светить ей в лицо, невежливо всё-таки, и глазам будет больно. Она ведь совсем невысокого роста, вроде даже симпатичная. Подошла, сказала, что-то, но не на итальянском, каком-то другом языке, незнакомом. Я, как и положено, сказал кто я и откуда. Видимо она вообще не в курсе, что такое Фортвудс. А вдруг как схватит меня за руку. Я даже не успел подумать, что надо вырываться. И она ласково по руке гладит, так спокойно сразу стало. Я даже не заметил, как она рукав откатала и начала примериваться. А потом как укусила. Вот это боль. Но я даже не обиделся, я ведь понимаю, что там внизу ей живётся не слишком сыто, понял, что сам виноват, раз туда пришёл и своей теплокровностью её соблазняю. Я конечно руку вырвал, какое сопротивление она мне могла оказать? Но когда она кинулась и укусила второй раз, а потом и третий, как-то мне не захотелось её больше жалеть.
– И Ник, скривившись, коснулся повязки.
– Такое ощущение, что у неё все сорок восемь зубов.

– А что ты хотел? Это суровые реалии жизни, а не фильмы ужасов с Бела Лугоши. Не вырастают у альваров клыки по два дюйма, они впиваются всеми зубами и сразу.

– Да знаю я. Я понимаю, что внизу скучно, голодно и хочется крови. Но зачем кусаться? Могла бы взять нож, как все.

– И прирезать тебя, дурака, чтоб сейчас не мучился. Заражения-то хоть нет?

Ник понуро покачал головой.

– Выводы сделал?
– сурово поинтересовался полковник.

– Да я бы и не пошел вниз один, если б был напарник. Но вы же сами сказали, что для подмоги никого поблизости нет.

– Ну, извини, в прошлом году Ватикан распустил Нобиле. Скажи спасибо папе римскому, что остался без поддержки.

– Так у вас был агент в гвардии аристократов?
– поразился и вместе с тем восхитился Ник.
– Говорят, Нобиле было сборищем великосветских бездельников, потому их и разогнали как монархический пережиток.

– Во-первых, в Ватикане как была абсолютная монархия, так никуда и не делась. А во-вторых, те два офицера Нобиле, что были у меня на примете, умели мастерски лавировать между балами римской знати и спецзаданиями по ночным римским улицам.
– Полковник развел руками.
– Но раз папа решил экономить на вооруженных силах своего Града, то и у меня больше нет поддержки при Ватикане. Все, кто был в Нобиле, дружно оскорбились отставке, хлопнули дверью и назвали папу коммунистом. Так что теперь при Ватикане у нас остался лишь один отец Матео.

– А он считает папу капиталистом, - как бы невзначай обронил Ник.

– С чего вдруг?
– вздернул бровью полковник.

– Мурсиа пересказал мне отчет префектуры экономических дел, сколько акций и каких компаний приобрел Ватикан. Представляете, у них есть всё - и макаронный завод и всякие банки, и римский водопровод с газопроводом, и отели, и звукозаписывающая компания. Пятьдесят миллионов долларов дохода в год, и это только в Италии. Вот зачем папе столько денег?

– Это всё, что тебя интересует о жизни Ватикана?
– недовольно глянул на Ника полковник.

Молодой человек наклонился вперед и доверительно спросил:

– А вам разве не завидно? Представьте, что было бы, если б у Фортвудса был дополнительный годовой бюджет в пятьдесят миллионов долларов. Вот бы мы тогда развернулись...

– Этого нам только не хватало, - буркнул полковник, с содроганием вспомнив план сэра Майлза - играть на бирже, чтобы на вырученные деньги купить ракеты с минами.
– У нас тут не Ватикан, а частная спецслужба.

– Вот и я о том же. Куда Ватикану девать столько денег?

– Спроси у отца Матео, раз он начал передавать тебе внутриведомственную информацию. Вам разве поговорить больше не о чем?

– Так нет повода. Под Ватиканом все спокойно.

– Совсем?

– Абсолютно.

Полковник встал с места и в задумчивости прошёлся по кабинету взад-вперед.

– Отец рассказал тебе про последнее совещание?

– Про Под-Альпийскую конфедерацию? Ага.
– Молодой человек тут же оживился, - Что, теперь мне ехать туда?

– Да погоди ты, куда торопишься? Хочешь, чтоб тебе и ногу отгрызли? Нет, я просто хочу, чтобы ты имел в виду, что из под-Рима в под-Альпы всего семь дней пути.

– Да ладно, - не поверил Ник, - как минимум дней двадцать.

– Это тебе двадцать, если ты вообще сможешь дойти пешком. А гипогеянцы имеют привычку идти сутками без отдыха. Там внизу нет понятия времени, смены дня и ночи тоже не видно. Вот они и идут, пока не иссякнут силы, а семь дней более чем достаточный промежуток между одним питием крови и другим. Просто имей в виду, в под-Риме могут быть или бывшие или потенциальные конфедераты.

– Будем их отлавливать?

– Этого ещё не хватало. Я просто предупреждаю тебя заранее, если сэр Майлз не передумает, тебе придётся принять участие в его замысле.