Она присела на корточки и так вцепилась в своих детей, что я понял, она с ними прощалась навсегда.

– Пойдем, - уже более мягко сказал я, - не бойся.

Она встала на ноги и молча пошла за мной, глядя в землю. Я привел ее в ту самую избу, где мы ночевали. Она, кстати, была одной из наиболее приличных в этой деревне. Видимо это и было жилье деревенского старосты, который вчера пал от наших рук. Она вошла следом за мной и замерла на пороге.

– Раздевайся и ложись на стол, - указал я ей на предмет мебели.

Она с покорной обреченностью начала стаскивать с себя одежду, не поднимая на меня глаз. Разделась и замерла.

– Ну же, я жду, - поторопил я ее.

Она, тихо вздохнув, уселась на край стола и легла. Ноги свисали, но это не беда, главное, что меня интересовало, гнездилось у нее в животе.

– Закрой глаза и расслабься, - сказал я ей, и с удивлением увидел, как из-за зажмуренных глаз выкатилась одинокая слезинка. О, Пресветлая Аэлэниель, она что, подумала, что я к ней буду приставать?!

– Эмм-м, ты не так поняла, - замявшись, сказал я. Подумав при этом, что, возможно, мне следовало объяснить, что именно я хочу сделать.
– Ты меня слышишь?

Она кивнула, не открывая глаз.

– Хорошо. Скажи, тебя давно мучают боли?

Женщина внезапно распахнула глаза, и в них плескалось такое удивление, что я растерялся. Насколько же она была запугана, что подумала о самом плохом, смирившись со своей участью? Защищала детей? Так им ничего не грозит. Хотя она-то об этом знать не могла.

Видимо она заметила мое удивление и немного приободрилась.

– С прошлого лета, мой господин, - наконец решившись, ответила она.

– Ясно. Как тебя зовут?

– Алатея, мой господин.

– Ага. Давай только без последней фразы. Можешь называть меня просто Ландиэль. Я не господин тебе.

Алатея растерянно кивнула, следя за мной обеспокоенными глазами.

– Боли сильные?
– спросил я, положив руку ей на живот. Она напряглась, но не отстранилась.

– Сначала были слабые. Кольнет и все. Потом сильнее. В последний месяц я уже не могла выйти на работу в поле.

– Вовремя, - пробормотал я себе под нос.
– Давай так, ты сейчас полностью расслабляешься, закрываешь глаза и лежишь, не шевелясь, чтобы ты не почувствовала. Ты меня поняла?

– Да, - послушно кивнула она и закрыла глаза.

Я поднял над ней руки и начал полную диагностику организма. Из-под пальцев полился тот самый свет, что когда-то поразил Эль. А, кстати, вот и она, легка на помине. Вошла и уставилась на лежащую женщину.

– Не мешай, - коротко сказал я и Эль молча, кивнула. Присела на лавку в углу и стала наблюдать за тем, что я делаю.

– Вот здесь, в районе желудка черное пятно, - сказал я, закончив диагностику.
– Ты его видишь?

Эль подошла ко мне и уставилась на то место, куда я указывал. Пару минут ничего не происходило, а затем она кивнула.

– На паука похожа. Только лап не восемь, а как минимум тридцать. Что это?
– посмотрела она на меня.

– Эль, все потом, - сказал я.
– Внимательно смотри, что я сейчас буду делать. Видишь, я запускаю нить и осторожно вытягиваю одну из лап, как ты их назвала, и приматываю ее к телу черного пятна.

– Вижу, - снова кивнула она.

– И так с каждой, работа очень тонкая, нельзя, чтобы оборвалась ни одна. Поможешь мне?

– Я попробую, - с сомнением произнесла она и потянула тонкую ниточку своей силы к этому же черному пятну.
– Смотри, так?

– Так, но не забывай, очень медленно. Если почувствуешь что оборвалась, сразу говори. Нельзя чтобы там осталось ни капли.

Так мы одну за другой убирали лапы разросшейся опухоли, пока не осталось ни одной.

– Убирай нить, - сказал я Эль и обратился к женщине.
– Алатея, сейчас придется потерпеть несколько минут. Для того, чтобы убрать это из тебя, мне придется разрезать живот. Ты понимаешь?

Она судорожно кивнула и посмотрела на меня.

– Так надо, - кивнул я ей головой.
– Если оставить, она снова распустит свои щупальца, и ты скоро умрешь.

– Я согласна, - голос ее звучал хрипло.
– Я потерплю.

– Эль, посмотри на той полке, там вчера были большие деревянные ложки. Дай мне одну.