Эль подала мне требуемое, и я передал ее Алатее.

– Ее надо взять в зубы и крепко сжать. Потому что если этого не сделать, ты от боли можешь стиснуть зубы и сломаешь их. А зубы я, увы, растить не умею.

Она понимающе кивнула и улыбнулась мне. Потом взяла черенок ложки в зубы и крепко сжала.

– Отлично. Эль мне нужен твой стилет и возле печи я видел бутыль самогона, который пьют люди. Давай все сюда.

Когда мне подали все требуемое, я вылил часть самогона на клинок, чтобы убить микробов на нем, а оставшееся на живот Алатее. Она от неожиданности дернулась.

Эль хихикнула.

– А теперь держись, я начинаю. Кстати, Эль, ты можешь придержать ее за плечи, чтобы она не дернулась, мне это помешает.

Я поднес лезвие тонкого и как бритва острого стилета и одним резким движением надсек кожу. Алатея выгнулась и закричала.

– Держи ее, - крикнул я Эль, потому что она в первый момент растерялась, и продолжил резать. Кожа, потом тонкая жировая прослойка, мышцы, одну за другой, отделяя волокна.

Женщина кричала, уже не переставая, у нее ручьем катились слезы из глаз и пот по лицу.

– Терпи, Алатея, терпи, ты сильная, ты сможешь, - говорил я ей, чтобы хоть как-то отвлечь от пронизывающей боли.

За окнами потемнело.

– Похоже, там вся деревня собралась, - сказал Эль, не отвлекаясь от своего занятия.

– И пусть их, - мотнул головой я.
– Все, добрался. Теперь смотри. Можешь ее отпустить.

Эль отпустила ее плечи и подошла ко мне, уставившись на черное нечто, которое я, с помощью своих силовых нитей, извлекал из раны.

– Жуть, какая, - передернулась она, глядя на кусок черной слизи, который плюхнулся на пол рядом со столом.

– Теперь еще одна диагностика, на случай если мы что-то пропустили, - провел руками над телом, помотал головой, - нет, все чисто. Сращиваю.

И снова нитями собирал то, что разрушил мифрилом. Сначала мышцы. Одну за другой, чтобы не пропустить ни одного волокна, затем жировую прослойку и, наконец, кожу.

– Ты как?
– спросил я у Алатеи, подав ей руку и посадив на столе. Эль подала ей платье, брошенное у порога, которым она сразу прикрылась.

Женщина прислушалась к себе и неожиданно улыбнулась.

– Не болит, - с растерянной улыбкой сообщила она мне, - совсем не болит. Нигде.

– Это отлично, - кивнул я ей и подал руку помогая встать со стола.
– Давай одевайся, и пойдем к твоим детям. Думаю, они будут рады.

Алатея поспешно натянула на себя платье, и внезапно схватив меня за руку, поцеловала мои пальцы.

– Благослови вас боги, - прошептала она.

Мы вышли все втроем из дома. Алатея шла впереди нас. Улыбаясь и светясь ярче солнца. К ней со всех ног кинулись ее, дети, вцепившись в юбку.

Мы вышли следом, и в связке из нитей я нес ее черную опухоль, которую показал собравшимся перед домом. Кстати, Эль была права, там действительно собралась вся деревня.

– Вот это было у нее в животе, - поднял я повыше черную кляксу, и все ахнули, отшатнувшись от омерзения.
– Именно это вызывало боль. Именно из-за этого она не могла работать. И именно из-за этого она со дня на день умерла бы.

Алатея повернулась ко мне с выражением страха на лице.

– Да, счет шел уже на дни, - согласно кивнул я ей.
– Но теперь ты полностью здорова. И с тобой все будет хорошо. А теперь ты, - указал я на мужчину.
– Идешь с нами. Все остальные свободны, не надо нам мешать. Вы уже поняли, что тут ничего ужасного не происходит.

С ним, кстати, все было проще. На сенокосе, он попал под удар косы, и ему разворотило мышцы ноги. Не смертельно, но ходил он с большим трудом. На него мы потратили гораздо меньше времени, и отпустили восвояси.

– Ужинать будете?
– спросил Дар, входя к нам и едва успев посторониться, ибо его чуть не сшиб с ног резвый излеченный.

– Будем, - кивнули мы с Эль.
– А что, уже вечер?
– я взъерошил свои безупречные волосы.

– Не задавайся, - хихикнула Эль, - и ничего они не безупречные, а самые обыкновенные. Просто белые, как снег. А вот уши, это другое дело.

– А что не так с ушами?
– уставился на нас Дар.

– Да так, милая шутка, - отмахнулся я.
– Ну что, идем?

Ужин нам устроили королевский. Точнее императорский. Пока мы занимались лечением, народ сообразил, что голодного будущего императора с главным стражем, и двух, не менее голодных эльфов, одной похлебкой не накормишь. И быстренько подсуетился. Прямо на улице выставили столы, которые сейчас ломились от разнообразной еды. Или они по-быстрому сбегали в трактир Кунгура, в чем я, впрочем, сомневался, вспомнив тамошнюю жуткую кашу. Или так же быстро сбегали на охоту. Но три четверти выставленных на столе блюд было жареной дичью. А вот и хорошо. Совсем не дело, когда мы голодные. Нас кормить надо. Тогда мы будем добрыми.