Одна из соседок по комнате, поражённая страшным и удивительным совпадением, заподозрила у девочки дар предвидения и, отыскав на городском рынке монахиню-весталку, привела ту к её постели. Монахиня внимательно выслушала сбивчивые рассказы остальных соседок, дала Феоне несколько медных монеток и наказала заботиться о младшей сестре, пообещав вскоре вернуться и проведать её.

Феона, подавленная ужасной смертью матери и сестёр, бледная, с сухими красными глазами, машинально взяла предложенные деньги, а тем же вечером, вусмерть напившись в портовом трактире, бросилась в тёмную воду городского канала...

Но она узнала об этом не сразу, поскольку провалялась все последующие дни в лихорадке, и когда очнулась, то увидела себя лежащей на охапке сухого душистого сена, до шеи укрытая мягким шерстяным одеялом, едущая в щелястой крестьянской телеге, под тоскливые скрипы деревянных колёс. Рядом с телегой шла давешняя монашка и смотрела на неё с мягкой печальной улыбкой.

– Теперь всё будет хорошо, девочка, - ласково проговорила она, нащупав под одеялом её руку.
– Пречистая Госпожа позаботится о тебе...

Так она оказалась в Лазурной Обители.

В комнате, где её поселили вместе с двумя десятками других девочек - по большей части таких же сирот, как и она сама - было много света, свободного пространства и свежего воздуха. На окнах с широкими подоконниками трепетали невесомые полупрозрачные занавески, высокие потолки покрывали замысловатые завитушки лепнины, по гладкому паркету пола было так приятно скользить в домашних войлочных туфлях.

Ей досталась уютная кроватка с невероятно удобными тюфяком, застеленным белоснежной накрахмаленной простынёй, нежнейшим стёганым одеялом и невообразимо мягкой пуховой подушкой, заправленной в наволочку с рюшами.

Рядом с кроваткой стоял маленький деревянный комод с выдвижными шуфлядками. Одна из них даже запиралась на настоящий замок, ключик от которого лежал глубоко в кармашке её нового ситцевого платья, точно такого же, как и у всех других девочек.

В этой шуфлядке хранились теперь все её сокровища - "куколка" из сморщенной редиски и маленькая толстая книжечка в кожаной обложке, полученная в подарок от настоятельницы. Точно такую же, вместе с платьем, войлочными туфлями, панталонами и длинной ночной сорочкой, получила каждая из девочек.

Эти книжечки назывались "Святым Уставом" и по ним более старшие послушницы учили юных воспитанниц читать, а временами и сами читали им оттуда разные истории. Все они были о человеке по имени Осуд, который был богом, и поэтому иногда его ещё называли Всепрощающим.

Некоторые истории были смешные, некоторые печальные, а некоторые поучительные, но все они были очень интересными. Раньше никто никогда не рассказывал ей таких чудесных удивительных историй, и она хотела поскорее выучиться чтению, чтобы можно было, наконец, прочитать их все самой.

Всё свободное время она проводила сидя с ногами на удобном широком подоконнике в общей спальне, водя тонким пальцем по чёрным закорючкам букв и с удивлением осознавая, как они превращаются в слова и образы. Немудрено, что читать она научилась раньше всех прочих девочек, которые убирали свои книжечки в комоды сразу после окончания обязательных ежедневных занятий, и вскоре знала уже все истории о Всепрощающем.

Это был самый лучший человек когда-либо ступавший по земле - добрый и мудрый, весёлый и щедрый, верный своим соратникам и беспощадный к врагам. Он немного напоминал её отца-рыбака, а в конце книги тоже погиб. И хотя по-настоящему он не умер, поскольку был богом, но всё равно было очень грустно.

Учёба давалась ей легко. Кроме чтения их учили письму, иконописи и истории Четырёх Обителей, а когда они немного подросли появились и новые дисциплины.

Высокая сухая старуха - сестра Адель из Белой Обители - преподавала врачевание: рассказывала о недугах тела и души, учила как с ними справляться, показывала как обрабатывать и перевязывать раны, вправлять кости, накладывать лонгет, собирать травы, готовить микстуры, изгонять злых духов и принимать роды.

Пышнотелая и румяная послушница Пурпурной Обители - сестра Зорица в ярко-красной рясе, похожей на сарафан с капюшоном - учила домашнему хозяйству: печь пироги, варить похлёбку, полоть грядки на монастырском огороде, ухаживать за монастырским садом, ходить за скотиной, ощипывать уток и курей, прясть, ткать, вязать, вышивать и шить одежду...

Но больше всего ей нравилось то, чему обучала тонкая как молодое деревце и крепенькая как недозрелое яблоко сестра Виорика из Изумрудной Обители - воинское искусство.

Во времена первых королевских династий, когда в Империи царил покой и порядок, и непорочная девушка с сундучком золотых монет могла беспрепятственно пройти её из конца в конец без риска лишиться невинности или денег, воинское искусство не преподавалось ни в одной из обителей, кроме Изумрудной.

Но в нынешнее неспокойное время: после религиозных междоусобиц, Войны Восьми Великих Волшебников и колониальных бунтов - когда проезжие тракты кишмя кишели недобитыми бойцами крестьянских армий, беглыми каторжниками, да и просто разным бродячим и разбойным людом, каждые руки, умеющие держать оружие были на особом счету.