Впрочем, ограничения навалились на нее почти сразу после похорон: усиленная охрана, занятия танцами, этикетом, историей с утра и до поздней ночи; ее запаковывали в тяжелые платья и узкие туфли, требовали твердить на разный манер учтивые фразы...

Сейчас Штурм припоминал, что удивился, когда заметил, что не видел Каю уже больше двух недель. Она не приходила ни к Лесу-у-Гор, ни к озеру Шмар, ее следов не было даже на их месте у Звонкого Ручья. Ну, удивился, облетел округу, да и махнул на это лапой: в конце концов, принцесса нашла себе более интересное занятие и ему следовало за нее порадоваться, ведь так неестественна была вся ситуация, когда девушка вместо посещения салонов, брала суму и тащилась в лес, а то и в горы. А оно вот как все оказалось...

Штурм пододвинул к себе котомку Каи и с любопытством заглянул в нее. До сего дня сумка его не интересовала так же, как и ее содержимое, но там оказался нож, которым сейчас девушка кромсала манго (сам-то он жевал плоды целиком, лишь сплевывая косточки), что же еще там было? Сейчас ему казалось, что он заглядывает в саму ее голову или даже в душу... Но в сумке лежал только еще один нож, только чуть больше, блокнот с карандашом, серебряный гребешок для расчесывания волос, несколько монет, фляжка, пузырек с ароматной солью от простуды и все. А, еще завалялась конфета. Увидев конфету, дракон грустно улыбнулся:

– Послушай, точно не хочешь вернуться обратно? Небось, жалеешь ведь, что удрала. Жуешь тут траву всякую, а сама тоскуешь по пирожным...

Он увидел, как она метнула на него негодующий взгляд, как полыхнуло в ее глазах пламя (от костра, конечно), как губы превратились в жесткую черточку на строгом лице. Нет, ее пирожными не соблазнить...

– Прости. Но все же, если вдруг решишь, что следует вернуться, то я...

– Я не буду возвращаться!
– вспыхнула Кая.
– Да, я выпрыгнула в окно в подштанниках, но я все обдумала. Есть Мия - она прекрасно подойдет на роль будущей королевы, такой, какой в нашей стране и положено быть жене короля. Через год ей исполнится 16, и по закону она сможет сочетаться браком. Хоть с тем же Иштвардом. Думаю, ради нее стоит подождать годик, потому что в случае со мной это был бы явный мезальянс.

– Да вы избалованы, принцесса!
– хохотнул Штурм - Младшенький короля Ишкверна, насколько я помню, завидный жених, красавец и, вообще, душка!..

– Ага, душка, - глаза Каи приобрели выражение, которое Штурм прежде у нее не видел, - и такие, как он предпочитают таких же душек. Я не дурнушка, но и далеко не красавица, и я прекрасно понимаю, какое будущее меня ждет в этом браке.

– Какое же?
– дракону стало интересно, потому что до этого момента он был уверен, что принцесса Гвенсикая бежит от ответственности. Оказывается было что-то другое.

– Позор, - спокойно проговорила девушка, но чуть не порезалась (вероятно, рука ее дрогнула). Она отложила нож и, просто, откусила кусочек фрукта, медленно прожевала, но было видно, что глотает она с трудом: невзирая на голод кусок не лез ей в горло.

– Понимаешь, - уже устало сказала она - Ни о любви, ни об уважении речи уже не шло. Ты ведь не знаешь, что это такое, когда смотрят на тебя, а видят, какие фаворитки уже ждут впереди; говорят с тобой о внешней политике, а в уме уже прикидывают, как и что потом будут говорить, чтобы, соблюдя приличие, вести свою жизнь без тебя. Королева в моем лице будет существовать лишь номинально, а Капсимия красивым личиком и женскими хитростями вполне сможет захватить его внимание (а, может, и покорить сердце) и не позволить правлению чужака навредить исконным интересам Рапранда!..

Штурм откинулся спиной на ствол дерева, все еще не выпуская из рук дорожной сумки Гвенсикаи:

– Можно подумать, что, сбегая, ты печешься о благе народа, а не о своем...

– Вовсе нет!..
– горестно махнула рукой Кая - Конечно, о себе пекусь! Жить в таком позоре, когда король тебя ни во что не ставит, ни как наследницу народа, ни как женщину!..

– Ты всегда можешь благовидно отравить его, - предложил дракон.

Глаза Каи округлились, от чего она стала похожа на забавного ночного зверька, испуганного светом внезапно вспыхнувшего костра:

– Это незаконно!

– А не уважать корону и королеву - законно?
– парировал Штурм.

– А это не его корона, не его королева и не его традиции, если уж на то пошло! В нем нет ни капли рапрандской крови, только и заслуг, что родился ненаследующим сыном соседнего правителя! Это я должна была с младенчества учиться управлять такими, как он, чтобы, когда придет время позаботиться о своем народе! А я... А я...

Ее голос сорвался, из глаз хлынули слезы, она подтянула к груди колени, обхватила их руками, уткнулась носом в подол сорочки и, сотрясаясь всем телом, зарыдала.

Дракону вдруг стало до тошноты худо от этих слез. Он и прежде видел ее плачущей, но те слезы были простой девичьей водицей, для которой у Каи, просто, не было крепкой плотины. А сейчас это было похоже на слезы мудрого в бессилии. Хотя, какая тут мудрость... Но он вдруг ощутил вину и желание ее загладить, стать для Каи успокоением и опорой. И это было так неожиданно и необычно, что растерявшись, он не придумал ничего лучше, как снова залезть в походную сумку, словно там можно было найти рецепт, как высушить слезы, или, хотя бы, носовой платок. Он растеряно перебирал содержимое котомки, бормоча: