Промучившись ещё час, я выдал самое, как мне показалось, мудрое решение - пойти спать.

Я стоял перед старинными деревянными воротами. Они были мне знакомы. Где-то я их уже видел... Во сне! Это то место, куда во сне меня направила бабушка! Я, не раздумывая, раскрыл ворота и оказался в том самом средневековом зале. Бабушка, как и раньше, сидела на троне. Она была похожа на императрицу. Я со всех ног рванул к ней. Она улыбнулась этой самой её замечательной улыбкой и встала, раскрыв для меня объятия.

– Бабушка, научи меня это делать.

– Делать что?
– она всё также улыбалась.

– Я хочу тоже вот так приходить к тебе. Я скучаю

– Я тоже по тебе очень скучаю, милый. Но сейчас не время. Ты хочешь меня о чём-то спросить, не так ли?

Помедлив мгновение, я понял, что она права.

– Кто такие Инсалиты? Расскажи об Ордене.

– Элис тебе расскажет. Теперь, когда ты знаешь о существовании Ордена, она может посвятить тебя в тайну. Я хочу показать тебе нечто другое. Закрой глаза.

Я послушно закрыл глаза. Вокруг меня будто закружился лёгкий ветерок, становясь всё сильнее и сильнее. Это продлилось буквально три секунды, а потом всё исчезло.

– Открывай.
– Прошептала бабушка.

Я открыл глаза. Мы находились в какой-то комнате. Всё здесь казалось ужасно старинным. За столиком сидело два человека, вероятно товарищи. Лицо одного из них я не мог рассмотреть - он сидел ко мне спиной. Зато лицо другого было чётко видно. Оно казалось мне смутно знакомым, но я не мог понять, откуда.

Мужчины о чём-то увлечённо беседовали. Я не мог разобрать ни одного слова. Какой это язык? Французский?

Вдруг глаза одного человека, того что сидел ко мне лицом, стали как будто стеклянными, взгляд рассеянным. Он смотрел в одну точку и не моргал. Его собеседник поближе наклонился к товарищу и заговорил на латыни:

– Что? Что ты видишь?

Человек, по-прежнему не моргая, начал говорить. Тоже латынь, но я не мог ничего понять. Это, казалось, было стихотворением...

Бабушка, увидев мою растерянность, начала переводить:

– "В кончине лет двадцатого столетья,

Ярчайшая звезда мелькнёт во мраке горя.

И путь она укажет во бессмертье,

Своей родничей крови вторя.

Инсертуму та кровь была належной,

Но не от ней звезда вступила к Инсалитам,

А по деяниям души мятежной,

И по сему редчайший из даров пролит был.

Собратьев светлых та звезда возвысит к свету,

Собратьев тёмных полыми во тьму изгонит." - это то, что он сказал.

– Что? Что это значит?

– Дима, помни об этом. И никому не рассказывай. Ты всё узнаешь. Скоро... Недолго осталось. Прощай.

Всё вокруг начало расплываться, как краски на промокшей картине.

Я открыл глаза. Повинуясь какому-то непонятному инстинкту, я встал с постели, взял листок бумаги и начал писать. Поставив точку, ко мне начало возвращаться сознание. Ну и сны мне снятся в последнее время! Глянув на листок, я узнал в написанном мною то самое стихотворение, которое перевела мне бабушка. Оно было больше похоже на пророчество.

Даже перечитав его несколько раз, я не мог понять, зачем мне нужно его знать. Ладно, быть может потом станет ясно. На часах уже было почти пять вечера. Снова проспал весь день. Пойду хоть с семьёй пообщаюсь.

Что-то я в последнее время завтракаю на ужин. И действительно: вся семья собралась ужинать, а у меня ещё только завтрак. Нужно что-то с этим делать.

Мы с родными весело провели время. Снова вдоволь нашутились, помогли маме убрать со стола и вымыть посуду, наслушались любимых песен и натанцевались. После все направились смотреть фильм, а у меня на этот раз было дело куда важнее просмотра фильма.

Ровно в семь я был уже перед домом Элис. Через несколько секунд появилась и она сама:

– Привет.

– Привет. Элис, нам нужно поговорить.

– О, ты узнал!..
– на её лице появилась улыбка.
– Я думала, у тебя это займёт больше времени.

– Да. Правда узнать получилось немного. Но бабушка сказала, что этого хватит, чтобы ты открыла мне тайну.

– Ты снова её видел? Что она говорила?

– Она...
– я вспомнил, что обещал никому не рассказывать о том предсказании, но и врать мне не хотелось.
– Она сказала, что ты мне всё расскажешь. И что осталось ждать уже немного.