– Тут такое дело, Ваше... ээээ... брат Тод, - начал я, усевшись за гостевой стол.
– Каюсь, грешен.

Он кивнул:

– Кайся, я подумаю об отпущении.

– Я это... ну, грамо... ээээ... бланк епитимьи потерял.

Наступила тишина - брат Тод внимательно рассматривал меня.

– Я, это... ну, раскаиваюсь и покорно прошу выдать новый.

Он продолжал буравить меня взглядом - практически не моргая.

– Я понимаю и осознаю свою вину, - продолжил я каяться.
– И готов искупить и всё такое.

Поднимаю глаза на Тода.

– Грамотку то дайте, а?

– Искупить - задумчиво проговорил он.
– А скажи мне, грешник, зачем тебе она?

– Так я её на торпеду, на приборную панель в смысле прикрепил, магнитиком - она меня того - на праведный путь ну, направляет. И просвещает... и озаряет.

– Просвещает и озаряет, значит?

– Угу. И наставляет ещё. На грех... эээ... на сопротивление соблазнам греховным.

– Ну....
– Брат Тод поднял взгляд на потолок своего кабинета словно пытался там что-то прочитать.
– А расскажи мне, Рыцарь, как же так произошло, что ты её потерял?!

– Ну, - начал я собираться с мыслями, что бы по детальнее рассказать о происшествии.
– Вылетаю я, значит, со станции.

– В какой системе?

– В Neche, мы там сейчас Федералов гоняем, так вот - вылетаю....

– Neche, - перебивает меня Тод.
– Как же, как же - помню. Анархия там сейчас. Но я тебя перебил, продолжай.

– Вот только вылетел, перешёл на сверхскорость, как меня раз - выдёргивают. Трое Агентов. Анаконда, Питон и Фер-де-Ланс. Честно скажу - это был эпический бой. Я все банки слил, но не посрамил родную Инквизицию - победил их. Правда щиты были почти на нуле....

– Что не посрамил - молодец, - снова прерывает он меня.

Киваю и продолжаю:

– Вышел снова на сверхскорость и к своим, нас трое было. Да только на курс к ним лёг - опять дёргают! Двое на этот раз - Утопийцы. Питон и Орёл.

– И ты, конечно, принял бой? Хоть и щиты едва живые были?

– Конечно! Неуместно Инквизитору бежать от врагов!

– Победил?

– Да, но они мне щиты всё же сбили и лобовое стекло того... разбили. Вот - грамота ваша, на епитимью - выдуло её в открытый космос. Не удержал магнитик. О чём я сейчас скорблю. Сильно. И прошу мне....

– Значит - выдуло?

Киваю.

– Мде, - он смотрит на меня как-то насмешливо.
– Да ты герой прямо! Пять кораблей завалил один! Может тебе орден дать, а?

– Нет, что вы, - смущённо бормочу в ответ, - зачем мне орден, мне и медали достаточно и грамотки новой.

– Скромный... это хорошо. А скажи мне, друг ты мой любезный.
– Тод вытаскивает из стопки папок одну и раскрывает её:

– Ага, вот. Вот что тут у меня есть кхм... "....и сие лицо, обозначив себя как Инквизитор третьего класса, предлагал в баре станции Дескартес, индульгенции по сходной цене. Индульгенции он выдавал кусками, отрезая их от пергаментного свёртка с тремя печатями. При этом находился в состоянии подпития. Так, с тремя девками, барными, он произвёл бартер, обменяв их услуги на печати со шнурами чёрными, заявив во всеуслышание, что сие есть печати добродетели и снимают оные грех прелюбодеяния на шестьдесят соитий каждая. Лицу, известному как злостный пират и еретик он отрезал четверть листа с письменами и объявил что сие есть...".

Тод захлопнул папку.

– Ну-с... так что - выдуло, говоришь? С магнитиком?

Молчу.

– Да....
– Он встал и начал прохаживаться по кабинету.
– Я тридцать лет в Инквизиции, но такого, - он указал на свой стол.
– Такого ещё не видел. Тебе рассказать, что на самом деле было?

Отрицательно мотаю головой. Спалился. Эх... а так хорошо начиналось. Те, ну в баре, повелись на плащ по полной. Сначала, конечно, перетрусили, но когда я пару кружек - в подарок от заведения, принял - расслабились. Девки местные подтянулись - типа исповедуйте и грехи отпустите, отче. Грехи-то я им потом отпустил, но вот что меня дёрнуло грамоту ту достать и заявить что это глобальная индульгенция открытым листом, не знаю. Ну и слово за слово - продал её. Кусочками - всё как в донесении.

А когда выяснилось, что это не индульгенция - едва ноги унёс. Шалавы эти ещё разорались - типа фальшивка это, изнасиловали их. Едва удрал. Потом ещё отбиваться замучался, кто-то Федералам стуканул. Эх....

Молчу.

– Да...
– брат Тод всё это время продолжал ходить по кабинету.
– Ну и что мне с тобой делать?

– Простить?

Он аж поперхнулся от моего предложения.

– Тебя? Да за меньшее на костёр отправляли!
– Тод остановился и внимательно на меня посмотрел: - Слушай, а давай мы тебя сожжём, а? И мне проще и тебе лучше.

– Лучше? Чем?

– Мучиться меньше.

Отрицательно трясу головой.

– Не хочешь.
– Констатирует он.
– Ну, это-то понятно. Что же мне с тобой делать.

И, видя что я порываюсь что-то сказать, делает жест рукой:

– Молчи уже, наговорил ты тут....

Ещё какое-то время проходит в тишине, нарушаемой только шагами Тода. Наконец он принимает какое-то решение и усаживается на своё место.

– Ладно. С учётом твоего очередного, - он вздыхает, - раскаянья и принимая во внимание твои предыдущие заслуги, я дам тебе шанс реабилитироваться.