– Я не, что ты? Я совсем....

– То есть я тебе совсем не нравлюсь?!
– Она перестаёт гладить руку и упирает их в бока.

– Нет конечно, то есть да!
– Чёрт, запутался. На выручку приходит, как ни странно Тод:

– Так скажи, сестра - слышала ты что-то непристойное в ангаре или нет?

– Ну, я не знаю...
– она мнётся.
– Там вентиляция гудела сильно, мне могло и показаться.

– Ты не уверенна, что сей Рыцарь хулил брата нашего?
– Он переходит на официальный тон.

– Не уверена, брат.

Тод кивает:

– Зафиксировано. Теперь второй свидетель. Разумный, именующий себя Бродягой.

– Я!
– С готовностью проявляется он.

– Хоть ты и не человек, но разумен, следовательно, можешь свидетельствовать. Что ты слышал?

– Мне сложно судить, внешним микрофонам мешал посторонний шум.

Картинка с камеры из комнаты Тода снова пропадает и на экране возникает таблица с перечнем каких то деталей. Приглядываюсь - ого! Да из этого можно целого андроида собрать. Не жирно ли? На экране снова Тод.

– Мы ждём, Бродяга.

– Хорошо, шепчу я мимо микрофона.
– Будет тебе всё это.

– Ты только первую страницу видел, обещаешь всё купить?

– А там их сколько? Страниц?

– Семь. Ну?

Киваю.

– Брат Тод, я провёл аналоговый анализ шумов, записанный в ангаре в интересующий вас временной отрезок и должен сообщить, что обвиняемый....

Вот гад! Это я что - уже обвиняемый?! Ну, погоди....

– Обвиняемый не произносил ничего предосудительного, предусмотренного положениями морали цивилизации людей.

– Разумный, именуемый Бродягой. Вы можете переслать нам для анализа звуковую запись?

– Не могу, она была утрачена при проведении анализа.

Тод хлопает обоими ладонями по столешнице.

– Я вынужден буду ходатайствовать о приостановке данного дела в связи с отсутствием достоверных данных для обвинения. На подозреваемого будет наложена епитимья. Дело закрыто. Конец записи.

Он откидывается в кресле.

– И что теперь?
– Немного помолчав спрашиваю его.

– Теперь паркуй корабль и иди ко мне - задание получишь.

Он отключает связь.

– Бродяга, заводи нас назад.

– Я занят.

– Чем?

– Корпус выбираю. Ты обещал. Забыл? Там, на шестой, в самом низу было.

– Ладно-ладно, я сам.

Беру управление в свои руки и отвожу корабль от станции, разворачиваясь к шлюзу.

– Диспетчер, прошу посадки.

– Анаконда, вам на сороковую платформу.
– Моментально, будто того и ждал, отвечает диспетчер.

Стараясь ничего не зацепить провожу корабль сквозь шлюз.

В эфире слышу явное облегчение.

– Ушёл, - говорит кто то очень тихим голосом.

– Ага, на станцию. Не буду я из корабля выходить, сдам груз и сразу на выход, - отвечает ему кто-то ещё.

– Бродяга, - спрашиваю напарника я, когда анаконда замирает на платформе.
– А зачем тебе корпус? Да ещё андроидного типа?

– Буду с тобой ходить, а то - бросил меня тут. Все приключения мимо прошли. Теперь - только со мной с корабля выходить будешь. Сейчас тебе счёт вышлют, не тяни с оплатой.

Обещаю не тянуть, встаю с пилотского кресла и направляюсь к брату Тоду - отрабатывать епитимью.

Глава 9

На сей раз я сам посетил брата Тода, без вызова. Причина была банальной - я потерял направление на епитимью и хотел её обновить. Не то, что бы я резко стал законопослушным гражданином или стремился искупить свои прегрешения, виновным я себя не считал, но уж больно грамота была хороша. Кусок натурального пергамента, с красивым и малопонятным текстом, с тремя сургучными печатями на чёрных шнурах - она производила неизгладимое впечатление на всех, кому я её показывал. Показывал конечно не расшифровывая её содержание. В большинстве случаев было достаточно махнуть ею перед мордой особо зарвавшегося чиновника или клерка, сопроводив грозным:

– Именем Имперской Инквизиции!
– Чтобы местный бюрократ резко принимался за исполнение своих обязанностей. Особо хорошо это работало вкупе с запахнутым на груди чёрным плащом, который я оставил себе после эпопеи с мятежным адмиралом.

– Ой, кто к нам пришёл?!
– Поприветствовал меня Тод, растопыривая руки в объятьях, при этом не сдвинувшись ни на дюйм со своего кресла.

Я застал его на его рабочем месте - за всё тем же столом, заваленном папками с документацией.

– Я что-то упустил из новостей?
– Поинтересовался он.
– Что бы такой закоренелый грешник сам вернулся. Я заинтригован, садись и рассказывай.
– И он поёрзал в кресле, устраиваясь по удобнее.