Стихотворения (1884 г.)
вернуться

Бенедиктов Владимир Григорьевич
Шрифт:

Ель и береза

Пред мохнатой елью, средь златого лета, Свежей и прозрачной зеленью одета, Юная береза красотой хвалилась, Хоть на той же почве и она родилась. Шепотом лукавым с хитрою уклонкой «Я, – лепечет, – видишь – лист имею тонкой, Цвет моей одежды – нежный, самый модный, Кожицею белой ствол мой благородный Ловко так обтянут; ты ж своей иглою Колешь проходящих, пачкаешь смолою, На коре еловой, грубой, чешуистой, Между темных трещин мох сидит нечистый… Видишь – я бросаю в виде легкой сетки Кружевные тени. Не мои ли ветки Вяжут в мягкий веник, чтоб средь жаркой ванны От него струился пар благоуханный? В духов день березку ставят в угол горниц, Вносят в церковь божью, в келий затворниц. От тебя ж отрезки по дороге пыльной Мечут, устилая ими путь могильный, И где путь тот грустный ельником означат, Там, идя за гробом, добры люди плачут». Ель, угрюмо стоя, темная, молчала И едва верхушкой на ту речь качала. Вдруг ударил ветер с ревом непогоды, Пыль столбом вскрутилась, взволновались воды, – Так же всё стояла ель не беспокоясь, Гибкая ж береза кланялась ей в пояс. Осень хвать с налету и зима с разбега, – Ель стоит преважно в пышных хлопьях снега И белеет светом, и чернеет тьмою Риз темно-зеленых – с белой бахромою, С белыми кистями, с белою опушкой, К небу подымаясь гордою верхушкой; Бедная ж береза, донага раздета, Вид приемлет тощий жалкого скелета.

Счастье-несчастье

День был славный. Мы гуляли Вольной группой вдоль реки, А кругом – в пролет мелькали Молодые кулики. «Эх! – сказал казак. – Для шутки Поохотился бы я! Вот еще кулик! Вот утки! На несчастье – нет ружья». Я подумал: «Вот! Для шуток Хочет бить, стрелять… Каков! Да ружья нет – счастье уток! Счастье юных куликов!»

Посмотри!

Тихий вечера час. Свет зари на закате угас. Всею ширью река Отражает в себе облака, Отражает леса, Отражает судов паруса, – А на той стороне Сосны темные видятся мне; Огоньки там горят, – Рыбаки себе кашу варят. Посмотри, куманек, Как хорош за рекой огонек! Как он лег кое-где Золотистым снопом по воде, А где струйка бежит – Он червонной там нитью дрожит! Струйке той вперелом Легкий ялик ударил веслом, И нет перлам числа, Что забрызгали разом с весла. Эка роскошь! Вокруг Загребай хоть лопатой жемчуг! А меж тем вдалеке Песня стелется вдоль по реке. Посмотри, куманек, Как хорош за рекой огонек!

К…

Schlage nicht das ganze zerrissene Buchder Vergangenheit auf: bist du noch nicht traurig genug?

Jean Paul Richter
Беседу с Вами я, то в письмах, то изустно, Веду – и очень рад… а между тем – мне грустно. Хотел бы с Вами я припомнить старину, Протекшей юности святое увлеченье, Минуту чудную одну, Одно прекрасное мгновенье, Одну из тех минут столь ценных, дорогих, Что, право, стоит жизнь перенести для них. Да! – Вспомнить было бы отрадно, Отрадно – слишком, может быть, Но трудно было бы потом опять забыть. И вспоминать зачем – не стало ль бы досадно? Не стало ль бы потом еще грустней, грустней?.. К тому же чья-то речь в больной душе моей Звучит таинственно, как эхо средь развалин: «Ты хочешь заглянуть в потерянный свой рай – Стой! Книги прошлого не тронь, не раскрывай! Уж не довольно ль ты и без того печален?»

Разговор

Молодой

О чем задумался, старик? О временах давно минувших, В бездонной Лете потонувших? Напрасно ты челом поник И о прошедшем сожалеешь, – На нас взгляни – помолодеешь. С надеждой счастия в сердцах Вперед мы радостно и смело Летим на полных парусах. Кипит общественное дело.

Старик

Нет, мне прошедшего не жаль И не о нем моя печаль, Оно прошло – и слава богу! Не много было в нем добра, И нам на лучшую дорогу Давно уж выбраться пора. Мне молодого поколенья Отрадны светлые стремленья, Но опасаюсь: даль темна, Пройдут летучие порывы – И от неспелого зерна Мир не дождется сочной нивы.

Молодой

Ну вот! Как на седой утес, Который крепко в землю врос, Мы на тебя средь волн смотрели, – А и тебя качнул вопрос: Созрели ль мы иль не созрели? Вопрос уж этот с давних пор Не раз решался так и эдак, Писали, говорили вздор И надоели напоследок. Сам рассуди – средь наших вьюг, Под этой стужей, под бореем, Нельзя же нам развиться вдруг, – Одно сказать лишь можно: зреем.

Старик

Дай бог! Для каждого ростка И тут есть солнце в небе горнем, Да почва-то у нас жестка: Вбираться надо сильным корнем; Да прежде нужен мощный плуг, Такой, чтоб пронял самый камень, А без того, мой юный друг, Что значит твой минутный пламень? Вы принялись – и в добрый час! Как взглянешь – кажется, у вас Всё есть, а как посмотришь строже, Так нету главного…

Молодой

Чего же? Ты наших сил не разглядел, Надежд, намерений прекрасных, И даже дел, начатков дел, Желаний чистых, мыслей ясных, Широких замыслов, идей. Чего ж недостает?

Старик

Людей. Для дела нет живых орудий. Всё разглядел я: там и тут Идеи крупные идут, Да как-то всё мельчают люди. Не прошлого желаем мы: Немало варварства и тьмы В нем было; темным, прошлым веком Я не горжусь, а всё ж иной Тогда, под этой грубой тьмой, Умел явиться человеком. Меж диких сил и разных зол Являлись: здравое сужденье, Характер, воля, убежденье И честный, искренний глагол; Талант вздымался над толпами И дело к общей цели вел. Теперь – глядишь – над головами Какой-то уровень прошел.