Шрифт:
Гоше
Что ж мне там будет?Незнакомец
Вас – повесят.Гоше
О, это слишком уж… За что?Незнакомец
Да так. Быть может, и за то, Что вы Монморанси жалели Казненного.Гоше
О, слова нет! Жалел. Ведь мой отец и дед При кухне герцогов имели Места и должность, и всегда Превозносили их. О, да! Как не жалеть! Притом казненный Такой был добрый, благосклонный К нам – беднякам.Незнакомец
Быть может, вслух Вы сожалели, хоть невольно!Гоше
Да, помнится, но лишь при двух Иль трех приятелях.Незнакомец
Довольно, И даже слишком.Гоше
Неужель Из этого весь случай вышел? Я говорил тайком.Незнакомец
Он слышал.Гоше
Издалека…Незнакомец
Дошло в Рюэль.Гоше
Помилуйте! Ведь каждый дышит,Вздыхает…
Незнакомец
Кардинал всё слышит.Гоше
Да разве страшен я ему? Что мой ему ничтожный говор? Я говорил лишь потому, Что мой отец – любимый повар Был герцога. Поплакал я, Ручей из глаз невольно вытек. А то мне что? Я не политик И дел их хитрых не судья. Что мне политика? Да рухни Она совсем!Незнакомец
А иногда У кардинала не чужда Она ни поваров, ни кухни. Он зорко смотрит и туда, И там всё чует, слышит, видит. Вы плакали, – он ненавидит И смех, и слезы. Ни того, Ни этого, и ничего – Не нужно.Гоше
Знаете его, Как видно, вы весьма подробно.Незнакомец
Да. Мне рассматривать удобно Его с изрядной высоты При зрелищах его любимых. Его трудов неутомимых. Я вникнул в красные черты.Гоше
Но кто ж вы? Мне понять вас трудно. Всё это странно мне и чудно, Я столько вижу тут задач Мудреных. Боже мой! Откройтесь! Скажите: кто вы?Незнакомец
Я – палач.Гоше в ужасе отступает.
Нет, это ничего, не бойтесь. За откровенность вашу я Вам заплачу теперь своею. Действительно, судьба меня Сближает с вами. Я имею, Как вы, призвание в Рюэль. В одну и ту же метя цель, 2 От общей бури мы укрылись В одной гостинице, – и вот Мы здесь сошлись, разговорились, И сердце сердцу весть дает. Скажу, откинув лицемерье, – Мне кажется, я вам доверье К себе внушил, и вы мне тож. При первом взгляде узнаешь Иного и готов до гроба Ему служить. Семейны оба Мы с вами, счастливы в семьях И в небольших живем кругах – В простонародье, но со знатью Подчас знакомят нашу братью. Вот вы на ужин собрались Блестящий, где меж господами Сидеть предполагали сами; Но – вы мечтою увлеклись И были б жертвой вероломства; Мои ж со знатными знакомства Известны всем. Кровавый путь Назначен мне судьбой моею: Пред ними все сгибают шею – Я ж должен сам им шеи гнуть Моими рабскими руками. Мы оба с челядью в смеси: Отец и дед ваш поварами У герцогов Монморанси Служили; сам я был в работе При герцоге, на эшафоте Ему служа в последний раз. Теперь в Рюэль – вы всё сравните – Вы быть повешенным спешите. Туда ж я призван вешать вас. Но – нет! Я лучше сам в удавку Пойду! Уж я давно хотел Проситься в чистую отставку От множества нечистых дел. Злодеев истинных немало, – Пусть их бы. Обществу служить Ведь надо ж чем-нибудь – и жить С семейством; но у кардинала Такие прихоти порой, Что я не в силах… Он игрой Считает это!.. Поезжайте Скорей в Париж – в обратный путь, А там и дальше как-нибудь, И никому не открывайте, Что здесь вы виделись со мной, Ни даже искреннему другу, – Иль я погибну за услугу, Кадош-палач.Гоше (с чувством пожимая ему руку)
Спаситель мой!(Поспешно удаляется.)
Между 1842 и 1850Два клада
Звездочет
На острове Гюэне, близ Копенгагена, находилась обсерватория Тихобраге, устроенная для него королем Фридрихом II. Здесь знаменитый астроном занимался наблюдениями в течение двадцати лет. По смерти Фридриха Тихобраге должен был искать другого пристанища. Через 50 лет и следов огромного здания обсерватории уже не было, но остался еще один старец, который показывал любопытным место, где-то здание находилось, и рассказывал об астрономе, которого помнил.
Супротив столицы датской Есть неважный островок. Жил там в хижине рыбацкой Седовласый старичок – Стар-престар. Приезжих двое, Путешественники, что ль, Кличут старого: «Позволь Слово молвить!» – «Что такое?» – «Ты ведь здешний старожил, Объясни ж нам: здесь каменья – След какого-то строенья. Что тут было? Кто тут жил?» – «Рассказать вам? Гм! Пожалуй! Человек я здесь бывалый. Был тут, видите, дворец!» – Старец молвил наконец. «Как? Дворец?» – «Ну да, чертоги С башней. Было тут тревоги, Было всякого труда При постройке. Сам тогда Здесь король быть удостоил; Фридрих наш Второй и строил Всё своей казною». – «Вот! Кто же жил тут?» – «Звездочет. Весь дворец с огромной башней Был ему что кров домашний, Я прислуживал ему; Вырос я в простонародстве, А уж тут и в звездочетстве Приучился кой к чему. Служба всё была средь ночи. Часом спать хочу – нет мочи, А нельзя, – звезда идет! Иногда, бывало, грезишь, А за ним туда же лезешь: Уж на то и звездочет! Только он ее завидит – Дело кончено! Тогда Просто наша та звезда Уж, сердечная, не выдет Из-под глазу – нет! Куда? Хоть с другими вровень светит, А уж он ее заметит И включит в свой список – да! Нам, бывало, с ним в привычку От поры и до поры Поименно перекличку Звездам делать и смотры. Был я словно как придверник Неба божьего, а сам Что хозяин был он там – Уж не то что как Коперник! Тот, вишь, выложил на план, Что Земля вкруг Солнца ходит. Нет, шалит он, колобродит – Как не так! Держи карман! Вот! Ведь можно упереться В Землю, – как же ей вертеться, Если человек не пьян? Ну, вы сами посудите! Приступал я и к нему – Звездочету своему: «Вот, мол, батюшка, скажите! Не попасться бы впросак! Говорят и так и так; Мой и темный разум сметил, Что молва-то нас мутит. Ведь – стоит?» И он ответил Утвердительно: «Стоит». У него ведь как в кармане Было небо, лишь спросить; Он и сам весь мир на плане Расписал, чему как быть. Я своими сам глазами Видел план тот. Эх, дружки! Всё круги, круги с кружками, А в кружках опять кружки! Я кой-что, признаться стыдно, Хоть и понял, да не вплоть; Ну, да где ж нам?.. Так уж, видно, Умудрил его господь! Нам спроста-то не в примету, В небе, чай, кругов не счесть, Смотришь так – кажись, и нету, А ведь стало быть, что есть. Да чего! Он знал на мили Смерить весь до Солнца путь И до Месяца; смекнуть Всё умел. Мы вот как жили! Да к тому же по звездам Рассчитать судьбу всю нам Мог он просто, как по пальцам, Наверняк. Не для того ль Здесь его и постояльцем Во дворец пустил король? Умер Фридрих – и прогнали Звездочета, приказали Изломать его дворец. Я прощался с ним, – мудрец 0 Был спокоен. «Жаль, ей-богу, – Снарядив его в дорогу, Я сказал. – Вам до конца Жить бы здесь! Теперь такого Не добыть уж вам другого Видозвездного дворца! Просто – храм был!» Он рукою Тут махнул мне и сказал: «Этот храм всегда со мною!» – И на небо указал. 1 Грустно было мне. Остался Я как будто сиротой. После ночью просыпался, Смотришь – нет уж башни той, Где и сон клонил, бывало; Тут – не спится, дашь глазам Чуть лишь волю, – те – к звездам! Все знакомки ведь! Немало Я их знал по именам, Да забыл теперь; и входит Дума в голову: наводит, Чай, теперь свой зоркий глаз Там он, звездочки, на вас! На которую – не знаю… Вот смотрю и выбираю, – А узнать дай силу бог, – Так бы вот и впился глазом, Чтоб смотреть с ним вместе – разом; Может, я б ему подмог И отсюда!.. Глупой мысли Не посмейтесь, господа!» – И рассказчик смолк тогда, Две слезы с ресниц нависли И слились исподтишка По морщинам старика. Между 1842 и 1850