— Смотри, сколько русских эмигрантов, — удивился капитан–лейтенант Фомин.

— И откуда они знают нас? — недоумевали многие.

Поднявшись на борт «Императрицы», мы поняли все. Матросы, которых мы приняли за англичан, оказались членами экипажа эсминца «Достойный», которых 30 апреля подобрали английские корабли эскорта, после того как немецкая подводная лодка торпедировала американский транспорт. В тот трагический день многие моряки «Достойного» лишились форменной одежды. Согласно правилам морского гостеприимства, англичане накормили спасенных, обогрели и снабдили своим обмундированием.

На «Императрице» рядовой состав «Живучего» разместился в носовых кубриках, офицерам были предоставлены двух- и трехместные каюты, отделанные красным деревом. Теперь все здесь лишь напоминало о былом великолепии — убранство кают потускнело, а изрядно потертая кожа диванов и облупившаяся краска на подволоке говорили о том, что судно «доживает» свой век.

Не очень уютно почувствовали мы себя в кают–компании во время еды. Одновременно с нами за большим столом на восемь мест обедали офицеры английских ВМС. Рядом за таким же столом сидели мы. Перед каждым в каком–то непонятном нам порядке были разложены ножи, вилки, ложки разной формы и размеров. Пожилой официант на большом подносе принес много мелких тарелочек с острой и сладкой закуской. Посреди стола стояли небольшие сосуды и бутылочки с соусами и приправами, а также два сосуда большого размера с розоватой жидкостью — как оказалось, для ополаскивания рук. В двух тарелочках — хлеб, очень мягкий и белый, нарезанный мелкими ломтиками.

Английская кухня не привела нас в восторг. От непривычного русскому желудку чередования соленых и сладких блюд у многих заболели животы. В следующий раз, чтобы избежать этой неприятности, командир артиллерийской боевой части Лисовский решил схитрить: поданные официантом сладкие блюда он отодвинул в сторону, оставляя их на «третье». Официант же, очевидно, решив, что русскому они не по вкусу, убрал их вместе с грязными тарелками, оставив Лисовского без «сладкого».

Эту оплошность не раз потом вспоминали на корабле и подшучивали над Анатолием.

Но недолго нам пришлось пользоваться английской кухней. Через три дня экипажи эсминцев покинули Розайт. Специальный пассажирский поезд повез нас к месту стоянки эскадренных миноносцев — в Норт–Шилдс.

Слева из окон вагона видны были стапели многочисленных верфей, корпуса судоремонтных заводов, портовые сооружения, доки со стоявшими в них судами. Справа тянулись многочисленные заводские и фабричные корпуса, перемежавшиеся жилыми строениями больших и мелких «таунов» [18] и «вилиджей» [19] . Среди этого нагромождения железа и камня островками казались редкие карликовые поля с ранними всходами. То и дело мимо окон мелькали встречные составы. На бортах товарных вагонов белой краской были выведены цифры, обозначавшие грузоподъемность, — 5 тонн. Это напоминало нам детскую железную дорогу. Как-то не укладывалось в сознании: индустриальная мощь и «игрушечный» железнодорожный транспорт.

На одной из остановок у паровоза собрались вышедшие размяться моряки. Рослый, широкоплечий старший краснофлотец Рудь из артиллерийской боевой части попытался рукой дотянуться до трубы паровоза. А Лисовский, любитель пошутить, спросил его с серьезной миной на лице:

– Рудь, как думаете, могли бы мы вдвоем перевернуть этот паровоз?

– Разрешите попробовать, товарищ старший лейтенант? Я и один справлюсь! — поддержал шутку комендор.

Приятно было видеть теплое отношение к советским морякам жителей окрестных мест. Они приходили на станции, приветствовали нас из окон домов, фабричных корпусов.

Поездка заняла около четырех часов. Норт–Шилдс, где нам предстояло теперь жить и работать, это маленький городок на северном берегу реки Тайн, предместье Ньюкасла. На противоположном берегу Тайна расположен Саут–Шилдс, более крупный город со 100 тысячами жителей. В нем сосредоточены основные судоверфи северо–восточного района Англии.

Эсминцы, выделенные для приемки, стояли «на приколе» в «Альберт–доке» и «Тайн–доке». Нашему экипажу достался эсминец «Ричмонд» [20] , которому в недалеком будущем предстояло стать «Живучим». Еще со стенки мы обратили внимание на его, мягко говоря, необычный внешний вид. В архитектуре носовой части и мостика не было той стремительности, которая присуща кораблям атакующего класса. Не впечатляло и артиллерийское вооружение: две пушки — 102–миллиметровая в носу и 76–миллиметровая в корме, четыре 20–миллиметровых автомата «эрликон» и один (а не два, как обычно на эсминцах) трехтрубный торпедный аппарат в средней части корабля. На баке был установлен двадцатичетырехствольный противолодочный реактивный бомбомет «Хеджехог» («Еж»), на корме — два бортовых бомбомета и бомбосбрасыватели. Эсминец имел две турбины «Парсонс» и четыре паровых котла «Торникрофт», обеспечивавшие мощность 24 200 лошадиных сил и максимальный ход 26 узлов. Из новой техники на нем были радар и гидроакустическая станция «Асдик». Самую же главную «достопримечательность» корабля составляли четыре высокие цилиндрические дымовые трубы.

Корпус эсминца при сравнительно большой длине (95 м) имел малую ширину — всего 9,3 м. Водоизмещение — 1090 тонн [21] . Верхняя палуба была в крайне запущенном состоянии, борта и надстройки во многих местах покрылись ржавчиной.

Устроившись на новом «месте жительства», моряки разбрелись по кораблю — каждому хотелось получше рассмотреть свое «хозяйство». На ознакомление с эсминцем много времени не потребовалось. Уже через полтора–два часа па палубе и в кубриках шел оживленный обмен мнениями. Мы с Анатолием Лисовским направились к группе краснофлотцев, расположившихся на юте. Еще издали услышали голос старшего боцмана:

— Это не боевой корабль, а «Севрюга» из кинофильма «Волга–Волга».

Моряки дружно засмеялись. Потом кто-то запел:

— А–ме–ри-ка Ра–ссии па–да–ри–ла па–ра–ход...

Снова взрыв смеха, ядовитые реплики...

Да, эсминец многим, как говорится, не приглянулся. Узнав о настроении команды, Рябченко собрал офицеров:

— Идите в кубрики и разъясните личному составу, что корабль теперь будет наш. Все мы должны сами привести в образцовое состояние, изучить механизмы и оружие, чтобы умело использовать их в бою. Враг силен, и в борьбе с ним пригодится старая техника, если она будет в умелых руках.