Женщина бросила на меня удивленно-испуганный взгляд и тут же последовала за мной на кухню. Не помню точно, что я тогда сказал Лизе, но основная мысль сводилась к тому, что применяемые ей методы воспитания сына антипедагогичны. По мере развития мной этой мысли, Лизина голова склонялась все ниже и ниже. Мой пыл стал резко угасать. Я прервал свою речь, и некоторое время мы стояли молча друг против друга, переминаясь с ноги на ногу. Чтобы как-то выйти из неловкого положения, я едва слышно промямлил:

– Мне кажется, надо как-то по-другому заставлять его делать уроки.

Неожиданно Лиза резко вскинула голову.

– Хорошо. Я попробую по-другому.

Я кивнул, круто развернулся и направился в свою комнату. Минуты через две или три, когда я, лежа на диване, пытался вникнуть в смысл газетной статьи, из коридора донесся Лизин голос:

– Лева, посмотри, пожалуйста, за Степкой. Я к Марине, ненадолго.

Я продолжил листать газету, постепенно приходя в себя после неприятной сцены на кухне. Примерно через полчаса Лиза вернулась и, пройдя к себе в комнату, закрыла дверь (что меня, конечно, озадачило). Вскоре я услышал, как она прошла на кухню и загремела посудой. Прошло еще минут пятнадцать-двадцать, как вдруг дверь приоткрылась, и в комнату проскользнула Лиза.

– Кажется, получилось!
– взволнованно прошептала она.

– Что получилось?
– нахмурил я брови.

– Кажется, я нашла способ, как заставить делать его уроки. Пойдем!

Лиза схватила меня за руку и потянула из комнаты. Приложив палец к губам, она подвела меня к своей двери и, осторожно приоткрыв ее, заглянула внутрь комнаты. Судя по выражению Лизиного лица, увиденное там, ее вполне удовлетворило, и она знаком пригласила меня последовать ее примеру. Я заглянул в комнату. То, что я там увидел, несказанно меня поразило. Степка сидел за столом и что-то быстро писал в тетради. Однако сам по себе делающий уроки мальчик, при всей необычности своего поведения, вряд ли вызвал бы у меня столь сильное удивление. Меня изумило другое: на Степкиной

голове был укреплен Маринин прибор, который своим резиновым органом ритмично долбил мальчугана в затылок.

Пораженный увиденным, я не сразу почувствовал, как Лиза потянула меня за рукав. Осторожно прикрыв дверь, она бросила на меня победный взгляд и с облегчением выдохнула:

– Получилось!

Совпадение.

Пассажир, рассказавший мне очередную байку, оказался моим коллегой-проектировщиком. Так же, как и я, он работал когда-то ГИПом и так же, как и мне, ему часто приходилось ездить в командировки по республике. Разговорившись, мы стали сравнивать свои впечатления о различных областных центрах Казахстана.

– Мой любимый город - Усть-каменогорск, - заявил мой новый знакомый.

– Там воздух грязный, - возразил я, - вот Семск - другое дело.

– Семск?!
– мой пассажир от возмущения подпрыгнул на сиденье, - Семск - самый паршивый город в Казахстане. Ни за какие коврижки туда больше не поеду!

Столь бурная реакция показалась мне странной.

– Чем же Семск хуже других областных центров?
– поинтересовался я.

Мужчина что-то невнятно пробормотал, но я продолжал настаивать на объяснении, и тогда он рассказал мне следующую историю.

* * *

Примерно раз в два месяца, по долгу службы, мне приходилось бывать в Семске. Мне не нравился этот грязный и неряшливый город. Тем не менее, ездил я туда с превеликим удовольствием и постоянно искал повод для внеочередной командировки. Причиной тому была, как сейчас стало модно говорить, girl-friend, пышногрудая, симпатичная брюнетка, с которой я случайно познакомился в центральном универмаге Семска. Венера, как звали брюнетку, была так горяча и отзывчива в постели, что, по возвращению домой, я еще долгое время боялся назвать жену ее именем во время исполнения своих супружеских обязанностей.

В ту мою командировку мне с большим трудом удалось убедить шефа, что решение, в общем-то несложного, вопроса по проектированию бройлерной птицефабрики требует непременного моего присутствия в Семске. Шеф морщил лоб, тяжело вздыхал и, наконец, промычал натужено:

– Хорошо. Даю тебе один день. Утром вылетишь, вечером назад.

К концу рабочего дня, когда я уже заканчивал сбор немногочисленных бумаг и документов для командировки, ко мне подошел Мишка Шумилевич, старший инженер нашего отдела.

– Ты, я слышал, завтра в Семск летишь?
– обратился он ко мне.

Я в ответ кивнул головой.

– Захвати вот эту посылочку для моего друга, - Мишка протянул мне небольшой сверток.

– Какие посылки?!
– замахал я руками, - у меня времени в обрез. На один день лечу.

– Ничего страшного, - успокоил меня Мишка, - я дам тебе его рабочий телефон. Позвонишь - он к тебе сам подъедет.

Я лихорадочно стал придумывать причину для отказа, но Мишка опередил меня.

– Здесь лекарства для его больной матери. Возьми, пожалуйста.