– Друзья познаются в беде, - с горечью признал я справедливость народной мудрости.

Однако зла на моих товарищей я не держал, в глубине души признаваясь, что на их месте поступил бы точно также. Убедившись в тщетности попыток занять денег, я решил прибегнуть к последнему средству поправить свои дела и набрал Зоин номер телефона.

– Зоя Матвеевна здесь уже не работает, - ответил на мой вопрос бодрый мужской голос.

Не успел я спросить, где мне можно ее найти, как из трубки раздались короткие гудки.

– Ну, вот и все, - вслух произнес я, - кончилась моя торговая эпопея.

Как ни странно, особой горечи по этому поводу я не испытывал. Хотя мне порой и доставляло удовольствие проворачивать многоходовые коммерческие сделки, но, положа руку на сердце, признаюсь, что того морального удовлетворения, которое я получал, работая ГИПом, в торговом деле я никогда не испытывал.

Смирившись с утратой торгового бизнеса, я решил наметить план дальнейших действий. Во-первых, необходимо было как можно скорее погасить банковский кредит. Эту проблему я разрешил, продав принадлежащие мне склад, железнодорожный тупик и два магазина. Далее, в повестке дня стоял вопрос о строящимся загородном доме. В то время там уже велись отделочные работы, но денег на их завершение у меня не было. Я дал указание строителям срочно подключить дом к коммуникациям (водо- газо- и электроснабжение, канализация) и на этом прекратить работу. Обклеив обоими стены одной из комнат и покрасив там пол, я перебрался жить в свою загородную резиденцию.

Теперь предстояло решить еще одну, довольно сложную проблему. Речь шла о том, как побыстрее выпустить на сцену ресторана мою танцевальную группу. Уже существовала договоренность с руководством ресторана, уже были сшиты костюмы. Дело оставалось за малым: научить девочек танцевать. Посещение репетиции повергло меня в уныние. Ни один из шести танцев девушки не могли оттанцевать чисто. То они путали порядок движения, то, вообще, не слушая музыку, пороли отсебятину.

С трудом дождавшись конца выступления, я попросил исполнительниц выйти ненадолго из зала. Оставшись наедине с Леной и Ириной, я дал волю своим чувствам. Смысл моей гневной речи, пересыпанной выражениями, не очень приятными для женских ушек, сводился к простой мысли: что за два месяца, в течение которых длились репетиции, можно было научить танцевать даже корову.

– Вы сами настаивали, чтобы я выбирала девушек не по музыкальным способностям, а по внешним данным, - попыталась возразить Ирина.

– Как я успел заметить, - сквозь зубы прорычал я, - та девушка была единственной, кто ни разу не ошибся.

Со взвинченными нервами и головной болью покидал я актовый зал. Стремительно вышагивая по школьному коридору, за очередным поворотом я почти лоб в лоб столкнулся с Дарьей.

– Я вас жду, - прошептала она, - мне надо вам все объяснить. Мы ни в чем не виноваты. Это они, Ирина и Лена. Они с нами почти не занимаются. Вместо трех часов, мы репетируем, в лучшем случае, час. Часто репетиции вообще отменяются...

Девушка продолжала говорить, а я, словно человек, получивший неожиданный удар ножом в сердце, неподвижно стоял с застывшим взглядом.

– Видимо, потому и не удалось мне разбогатеть, - думал я, - что строю свой бизнес на доверии к людям. Конечно, ни Ирке, ни Ленке нет никакого резона лезть из кожи, чтобы подготовить мою группу в кратчайшие сроки. Чем дольше они проработают, тем больше денег получат от меня. А я дурак...

Резко развернувшись, я бегом устремился обратно в актовый зал. Лена встретила меня настороженным взглядом. Подойдя к ней почти вплотную, я тихо, но жестко проговорил:

– Сегодня - твой последний день работы здесь. Завтра получишь расчет.

Несколько секунд Лена растерянно смотрела на меня, чуть приоткрыв рот. Затем глаза ее потемнели, а губы вытянулись в тонкую линию.

– Ты об этом еще пожалеешь, - по-змеиному прошипела она и, схватив свои вещи, быстро зашагала к выходу.

Начиная со следующего дня, я взял за правило присутствовать на каждой репетиции. Несмотря на позднее время (репетиции проходили вечером), девочки часто задерживались на час, а то и на два, и сами, без помощи Ирины, оттачивали отдельные элементы танцев. Результаты не замедлили сказаться. Примерно через неделю девушки чисто, без помарок, исполняли уже три танца, а спустя еще несколько дней, я наведался в ресторан и объявил о нашей готовности к выступлениям.

На последних трех репетициях, по предложению Ирины, девушки должны были танцевать в костюмах. Накануне, после репетиции, я раздал девчонкам их "спецодежду". Как истинные женщины, они в течение часа, весело щебеча, вертелись перед зеркалом, примеряя то один, то другой костюмы.

На следующий день у моего Жигуленка забарахлил карбюратор, и я на полчаса опоздал к началу репетиции. Зайдя в школу, я, к своему удивлению, увидел Дарью, одиноко вышагивающую в холле, вдоль стендов.

– А где остальные?
– поинтересовался я, подходя к девушке.

– Уехали, - небрежно бросила она.

– Куда уехали?
– встревожился я.

– В Грецию.

– Куда?!
– я поперхнулся и закашлялся.

– В Грецию, - невозмутимо повторила Дарья, - их скупил какой-то фирмач, Ленкин любовник. Заключил с каждой из них договор, и сегодня они вместе с Ленкой улетели в Грецию. Будут там в ресторане выступать. Мне все это Светка рассказала. Она из аэропорта позвонила. (Светка была одной из девушек моей группы.)

Я почувствовал слабость в ногах и с трудом опустился на низкую скамейку, стоящую у стены. Дарья присела рядом.