Молчаливый полет
вернуться

Тарловский Марк Ариевич
Шрифт:

14 июля 1929

Утешительное письмо [56]

А писем нет… И Вам неведом Владеющий Почтамтом рок. — За завтраком и за обедом Вы ждёте запоздалых строк… О, как медлительно, как туго Ворочаются пальцы друга, Не снисходящего к письму, Глухого к счастью своему! Но, слогом не пленяя новым, Склоняя Вас к иным словам, С приветом, незнакомым Вам, Нежданное я шлю письмо Вам, И сердца неуемный бой Глушу онегинской строфой. Строфа бессмертного романа, Недюжинных поэтов гуж, Она пригодна для обмана Обманом уязвленных душ. В какой же стиль ее оправить? Каким эпиграфом возглавить? Врагу волшебниц и мадонн Какой приличествует тон? — Я перелистывал письмовник, Незаменимый для портних, — Но я не пакостный жених, И не кузен, и не любовник… Забыта вежливая «ять», И я не знаю, как начать. — Ну, как живете? Что видали? В каком вращаетесь кругу? Какие блещут этуали На Коктебельском берегу? А, впрочем, праздные вопросы Стряхнем, как пепел с папиросы, И пусть курится до зари Наркотик лёгкий causerie [57] . Есть в Коктебеле полу-терем, Полу-чердак, полу-чертог. Живет в нем женщина-цветок, Хранимая покорным зверем. Кто эти двое? — Вы да я (Признаюсь, правды не тая). На севере, в потоке будней, Всё так меняется, спеша, Но в зыбке гор, в медузьем студне Незыблема моя душа. Заворожённая собою, Она покорствует покою, И только раз за пять недель Сменил мне душу Коктебель. Его характер изначальный Бессменно властвовал во мне, Затем что сменность глубине Обратно-пропорциональна (Чем буря более сильна, Тем долее её волна). Он мэтром, genius'ом loci [58] , Явил свой мужественный лик, И я тонул в глухом колодце Проповедей его и книг, И, на суровом Карадаге Учась возвышенной отваге, Сменил на холостую стать Любовь к «жене» и веру в мать. Я был — как вахтенный в походе, Как праведник, как слон-самец, В плену забывший, наконец, Подруг, живущих на свободе, И долго радовался там Мужского ветра голосам. Но дни бесстрастья пробежали, И, каменный ещё вчера, Мир Коктебеля в мягкой шали Не брат мне больше, а сестра; Мне звёзды — женскими глазами, Мне волны — женскими губами, Мне суша — вышитым платком, — И эта женственность — кругом. Шарманщик переводит валик (За маршем воли — нежный бред), И, свет преображая в свет, В глазу меняется хрусталик, А сердце шепчет: — Брось перо И чувствуй — просто и остро!

56

Утешительное письмо. Автограф — 42.55–56. В корректуре вычеркнуто посвящение Е.К.Н. — возможно, Евгения Константиновна Николаева (1898–1949?), автор поэтического сборника «Разговор с читателем» (М., 1927).

57

беседы (франц.).

58

гением места (лат.).

2 августа 1929

III. ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ

Морская болезнь [59]

Энергия хлещет за борт И вызов кидает бездне, И молодость пишет рапорт В приливе морской болезни. — И пишет она, что так-то И так-то обидны факты, И с берегом нет контакта, И отдыха нет от вахты — «Простите мое нахальство, Но слишком душу качает…» И с флагмана ей начальство По радио отвечает: — Чем старше судно морское, Тем глубже его осадка — Сначала нам нет покоя, А после нам очень сладко. И жребий, для всех единый, Состарит ваш юный трепет И парализует тиной И ракушками облепит, — Вперед же, смолою вея По картам следуя здраво: Гребите пока левее — Успеете взять направо!

59

Морская болезнь. Бумеранг. С. 15–16; варианты:

Строфа IV, 3-4

Сначала нам тяжко вдвое, А после нам даже сладко

Строфа VI, 3-4

Гребите, друзья, левее — Не следует брать направо!

Машинопись с правкой — 39.72.

13 июля 1926

Песок [60]

«Noli tangere circulos meos!» — Не касайся моих чертежей, — Не смывай их, о девушка Эос Из-за влажных ночных рубежей! Роковые колышутся зори, Непогодою дышит восток, И приливное рушится море На исчерченный за ночь песок. Под веслом со случайной триремы В Архимедовой мудрой руке Непонятный узор теоремы Возникал на прибрежном песке. И в изгнаньи, с холодной отвагой, Чертежи политических карт, Как учитель, изломанной шпагой Выводил по земле Бонапарт. И, подобный небесному гостю, Отрешенный от мира поэт На куртине нервической тростью Проводил фантастический след. Но, как варвар, жестокое, утро И прилив одичалых морей Отомстили — и старости мудрой, И отваге, и грезе моей…

60

Песок. Новые стихи. 1926. Сб. 1 — Бумеранг. С. 9–10; варианты — строфа V, ст. 1: «“небесному”» вм. «небесному»; строфа VI, ст.4: «твоей» вм. «моей». Машинопись с правкой — 43.62. Noli tangere circulos meos (лат. Не прикасайся к моим кругам) — по легенде, слова, сказанные Архимедом солдату, занесшему над ним меч. Эос (греч. миф.) — дочь Гипериона и титаниды Тейи, богиня зари.

4 марта 1925

Ярость предка [61]

Для каждого из молодых людей, Когда ему ни в чем не повезло бы, К тем, кто удачливей, к тем, кто сытей, Возможны вспышки зависти и злобы. — Любимцам женщин, чей нетруден хлеб, Чей счет от жизни наперед отстрочен, Он может крикнуть, что их бог нелеп, И, сквернословя, надавать пощечин. А если бы ожесточенный дух Его смутил завистливым стремленьем И злобой к тем, чей жар давно потух С давным-давно ушедшим поколеньем, То и тогда, смертельно побледнев, Пред склепом их, пред их изображеньем, Он утолил бы свой бессильный гнев Слепым, но справедливым разрушеньем… Ни к тем, кто жив, ни к тем, кто в прошлом спит, — К тем, кто в грядущем, тайном и неблизком, К ним, шествующим, счет моих обид И список жалоб с безнадежным иском! От наших рук тебя твой возраст спас, И все мы в жертву твоего наследья, О правнук наш, сияющий за нас С вершин ненаступившего столетья!

61

Ярость предка. Бумеранг. С. 11–12. Машинопись с правкой — 43.63.

Декабрь 1925

История жизни [62]

Розой отрочества туманного, В ожиданьи усекновения, Голова моя Иоаннова Вознеслась над садом забвения. Но как буря — страсть Саломеина, Небо юности хлещут вороны, Роза сорвана и развеяна И несётся в разные стороны. А ложится жатвою Ирода, После боя чёрными хлопьями, Где долина старости вырыта И покрыта ржавыми копьями…

62

История жизни. Машинопись — 39.14, без загл. Машинопись с правкой — ИМЛИ. 3.1. Иоанн, Саломея, Ирод — Саломея — иудейская принцесса, дочь Иродиады, падчерица Ирода Антипы (20 до н. э. — после 39 н. э.), правителя Галилеи и Переи (4 — 39 н. э.); упомянута в Новом Завете, но не названа по имени (Мк. 6:26). Известна мастерством танца, который очаровал Ирода так, что он согласился выполнить любое ее желание. Саломея потребовала голову Иоанна Крестителя, которого Ирод держал в темнице (Мф. 14:3–5; Мк. 6:17–20). См. интерпретацию того же сюжета в ст-нии «1920-й». В обоих случаях упоминание Саломеи — аллюзия на рассказ Гюстава Флобера (1821–1880) «Иродиада» (1877), ставший в России особенно популярным благодаря переводу И.С. Тургенева.

9 декабря 1924

Земная слава [63]

Отяжелела славою земля — И трехтысячелетним взором Рим императора и короля Обводит выветренный форум. Гляди: он жив! он в мире вновь один! В нем нет ни лап, ни колоколен, И боги льстят, и боги просят вин, И цезарь весел и доволен. Опять рычат объезженные львы, Опять подожжена столица, Лавровый нимб — у каждой головы И в каждой матери — волчица. Пусть над землей — безмолвие и гнет, И горьки дни, и ночи тяжки — Но Рим горит, но слава сердце жжет, И львы у цезаря в запряжке!

63

Земная слава. Машинопись с правкой — 43.65.

Сентябрь 1921

Расхищаемый музей [64]

Которое солнце заходит, А звезды, как прежде, дрожат И древнюю землю уводят На путь ежедневных утрат. И вечер — и снова немая Утрата скользит от меня, Точеные руки ломая И греческим торсом звеня. И с каждой ночною потерей Бездушие гипсовых глаз, Безмолвие ваших мистерий, Богини, теряю я в вас. Не жду откровения свыше, Но вижу: пустеет музей, Чредой оголяются ниши Души одичалой моей. Директор? Но он равнодушен: Не он тут поставил богинь, Не он их из пыльных отдушин Пускает в небесную синь. Когда же последние пери Закончат последний побег: Директор уйдет, а на двери Напишет: «закрыто навек».

64

Расхищаемый музей. Новые стихи. 1927. Сб.2, без загл. Машинопись — 43.66. Машинопись с правкой — ИМЛИ. 1.7.

Август 1921 — декабрь 1925

Безбрачие [65]

Вы холосты, братья, и молоды вы, Вам слава под окнами крутит шарманку И светлой невестой с вуалью вдовы Вас будит, и ждет, и зовет спозаранку. У каждого подвиг, у каждого честь, И каждый по-своему светел и славе — Способностей масса, талантов — не счесть, И выскочка жалостный гению равен. Пока мы свободны от брачных тенет, Мы боль одиночества музыкой лечим, Но песня иссякнет, и слава уйдет, Шарманку хромую взваливши на плечи. И женщина сядет за нашим столом, И белые руки на скатерть положит, И вороном, вникшим в Эдгаровый дом, Хозяйскую душу, как нишу, изгложет.

65

Безбрачие. Автограф — 40.90. … вороном, вникшим в Эдгаровый дом — аллюзия на ст-ние Э.А. По «Ворон» (“The Raven”, <1845>).