Странно, но Артём обращал внимание на то, как реагируют люди.

На войне, проявляется настоящий характер человека. Глупо говорить, что никто не боится. Страшно всем. На войне, не может быть не страшно, особенно в атаке. Просто, некоторые люди могу побороть свой страх, пытаются действовать хладнокровно, и умело. А кто-то, впадает в панику. Причём паникуют по-разному. Одни начинают бегать по полю боя, и погибают первыми, другие падают ничком, забиваются на дне воронок, за камни, и просто трясутся от страха, кто-то сходит с ума, и начинает палить во все стороны, и нередко попадая по своим товарищам. Причина одна — страх.

Артём понял, что никогда ещё так не боялся. Ни до плена, ни в плену, он понял, что ещё слишком мало пережил, что бы полностью одолеть свой страх. То, что происходило вокруг, смешалось. Грачёв бежал, и не знал куда, он уже давно потерял из виду спину своего командира, потерял знакомые лица. Он петлял, как заяц, точно так, как учили на базе. Пригнувшись, иногда падая на землю. Единственное, он забывал стрелять. То есть вообще, не стрелял. Он вцепился в калашников мёртвой хваткой, но не видел противника. А потом рядом рванула граната, и всё потухло…

Артём даже обрадовался, когда резкая боль сменилась блаженной тишиной. Он не чувствовал своего тела, и не хотел чувствовать. Он лежал на спине, откинутый взрывной волной, и смотрел на небо. Серое, заволочённое дымом, но в тоже время такое свободное, и прекрасное. Взрыв оглушил парня снова, и было приятно слышать все звуки, как бы издали, будто они были второстепенными и далёким…

— Артём! — Дерягин упал рядом, его обеспокоенное лицо нависло над лежачим.

Парень повернул голову, и увидел, как поблизости стоя на одном колене, ведёт огонь Борис, прикрывая капитана. Платков, тащит в сторону паникующего Захара. И ему стало стыдно, что он, разведчик, диверсант, и разлёживается, подвергая опасности жизни сослуживцев.

— Цел? Руки, ноги, ничего не сломал? — Ефрем принялся ощупывать тело Грачёва.

— Я в порядке, — хотел бодро сказать Артём, но ком стал в горле.

— Эх, осколком зацепило! — капитан расстегнул куртку на груди разведчика, ощупал ранение, — Бронник защитил!

Артёма подняли, и снова группа бросилась догонять бойцов НОР, которые уже штурмовали высоту. Где-то вспыхнули рукопашные схватки, иные места, наоборот продавливались под огнём Красных. Все знали, что сейчас спешно идёт эвакуация, и обороняющиеся буду до последнего сдерживать наступление, но разве это утешало солдат, у которых стояла ясная задача: взять высоту, любой ценой! Именно «любой ценой» пугало людей, лишало веры и надежды, словно эта фраза говорила: «пути назад нет!».

— Вниз! Вниз! — падая в глубокую воронку, закричал Платков.

Артём машинально скатился на дно, за мгновения до того, как затрещал пулемёт. Закричали скошенные очередью бойцы. Наступающие сразу залегли. Рядом скатился Ефрем, Борис затащил в воронку и Захара. Впятером в яме стало совсем тесно и душно. В нос ударил кислый запах пота, гори и пороха.

— Все живы? — обеспокоенно спросил Василий.

— Да, только Тёму контузило малость, — за всех ответил Ефрем.

— Ничего, на войне бывает.

В этот момент, тень пролетела над головами вжавшихся в землю людей, и тут же упала. Тело убитого солдата скатилось на дно. Артём вздрогнул, когда окровавленная голова остановилась прямо перед ним. Крупная пулемётная пуля попала бойцу в лоб, и прошла на вылет. Входное отверстие было небольшим, и через него текла тёмная алая струйка. А на выходе, пуля снесла половину черепа. Артём с ужасом смотрел прямо в открытые, не моргающие, остекленевшие глаза этого совсем ещё молодого пацана. Мальчишка, даже младше самого Артёма.

— Боже… — только и вырвалось у парня, но никто его не услышал.

— Как прорываться будем? — начал решать вопрос Борис.

— А чёрт его знает, ребята залегли, а эти сволочи долбят, головы не поднять. Если наши там дальше не продавят, — майор махнул вдоль оборонительных траншей, — то сушим вёсла.

— Я те, дам, сушим! Поднимай людей, сейчас краснопёрые эвакуацию закончат и тогда зря всё, — злобно сказал Ефрем.

— Не осталось людей! Не поднимутся они.

— Значит тут так и будем валяться?

— Погодите, — прервал Борис, — я пока бежал, тут канавку приметил, можно почти вплотную к пулемётному гнезду подобраться.

— Далеко?

— Метрах в ста от нас.

— Э-э, ну до туда не добежим.

— Отвлечёте, и я за раз доберусь.

— Отставить Борис, — приказал капитан.

— А что, парень дело говорит, пусть попробует! — чуть было не взмолился Василий.

— Понимаю я всё, майор, что людей тебе жалко, что полягут многие, но нет другого выхода, ясно тебе?

— Ага, как же нету, просто ты, тварина, мне выбора не оставляешь, — пробубнил про себя Платков, проклиная Дерягина.