— Ребята! Товарищи! — зычным голосом закричал Платков, — На нас лежит вся надежда Республики! Никто кроме нас! В атаку, друзья! Ура-а-а! За Родину!

Сам майор подниматься не торопился, только, когда первые ряды, неохотно поднялись, он с пистолетом над головой, кинулся на врага.

— Вперёд! В атаку, братцы! Ура!

Люди бежали нестройной толпой, спотыкаясь, падая, многие не выдерживали, залегали. Но безысходность заставляла бежать на пулемёт. На лицах солдат читалось отчаяние, страх. Пулемёт стрекотал без устали, Красных в окопах осталось мало, и редкие одиночные выстрелы производились из-за бруствера. Поредевшая лавина людей накатилась на укрепления. Завязалась рукопашная. Пулемётное гнездо — полукруг, выложенный из мешков с песком и небольшой бойницей — взорвали гранатой.

— Штаб где? — на ходу крикнул Борис.

— За мной! — Платков лично, оставив своих солдат, повёл разведчиков небольшим узким окопом, служившим для связи войск.

Всё шло по плану — штаб отрезали сначала артиллерийским огнём, затем окружили крупными силами спецгрупп. Разведчики остановились пред невысоким двухэтажным зданием.

— Много охраны там быть не должно, подземный ход, ведущий в лес, мы подорвали, — сообщил майор.

— Ясно. Борис, возьми Захара, и обойди дом с другой стороны, отвлеки штабистов через окно, а мы ворвёмся с парадного. Смотрите мне, лишний раз не стреляйте, нам нужна чистая форма, и документы, ясно?

— Так точно! Только, Артёма отпусти со мной, — неожиданно попросил Борис.

Дерягин раздумывал недолго — время поджимало.

— Действуй, но осторожно!

— Есть!

Пригнувшись, сослуживцы двинулись в обход зданию.

— Борис, почему ты выбрал меня? — чуть приотстал Артём, когда они оказались позади штаба.

— Скажем так: я тебе доверяю, — не оборачиваясь, ответил Тельцов.

И демонстративно передёрнул затвор автомата, давая понять, что тема закрыта. Окно было перекрыто фанерой. Её слегка прибили на пару гвоздей к стене, от ветра. Борис, молча, вопросительно посмотрел на Артёма, став справа от окна. Грачёв, взведя курок своего револьвера, так же тихо кивнул, давая понять, что готов.

С ловкостью кошки Тельцов влетел в штаб, проломив ногами фанеру. Артём сунулся с «Питоном» в оконный проём следом. Он уже решил для себя, что будет прикрывать Бориса, любой ценой, даже плевать на приказ Ефрема, «обойтись без стрельбы».

Внимание Красных было приковано именно к парадному входу, как и предполагал Ефрем. Потому, когда угроза возникла за спиной, солдаты не успели должным образом отреагировать. Тельцов ближнего ударил под колено, лишив равновесия, а бойца с винтовкой, который только и успел, выругавшись обернуться, он саданул прикладом по лицу. Артём оценила происходящее мгновенно, и выбрал цель, не попадающую на линию огня с Борисом. Это был молодой офицер, скорее всего адъютант, который целился в ворвавшегося разведчика с американской штурмовой винтовки. Он не спешил стрелять, видимо боясь задеть своих сослуживцев. «Питон» выбросил смертоносный заряд как раз тогда, когда «адъютант» направил своё оружие на Артёма. Крупнокалиберная пуля попала офицеру в шею. Он издал булькающий звук, и схватился за горло, отбросив оружие.

Ефрем, Василий и Захар, вломились в штаб, сразу, как услышали пальбу. Штабисты уже отвлеклись от входа на угрозу с тыла, и потому новое появление противника стало для них ещё одной неожиданностью. С двумя Красными группа разобралась быстро, но остался ещё второй этаж.

— Лестница! — крикнул Ефрем.

Артём уже перебрался через окно, а на лестницу бросился первым Василий, разгорячённый схваткой, и позабывший об осторожности. Одиночный выстрел прогремел особенно громко в замкнутом помещении. Платков вскликнул, упал навзничь, Ефрем молниеносно среагировал, и выстрелил в рассеивающиеся клубы порохового дыма трижды. Борис откатился за стол.

— Твари! — надрывающимся голосом послышалось сверху.

Артём оказался единственным, кто успел подскочить к лестнице, после выстрела по майору. Он хорошо видел из-под лестницы толстого офицера, раненого в ногу. Красный припал к стене, съехал на пол и целился вниз лестницы из пистолета. Грачёв просунул свой револьвер через промежуток ступеней, прицелился по толстяку, и нажал на курок. Офицер неестественно выгнулся, откинув простреленную голову назад и замер.

— Прикрой! — бросил Артёму Ефрем, вскакивая на лестницу.

— Сдаюсь! — послышался полный отчаяния голос со второго этажа.

Борис с капитаном самостоятельно обезвредили последних штабистов, которые предусмотрительно решили сдаться, а Грачёв подскочил к Василию.

— Жив! — констатировал он с облегчением.

Платков был ранен в правое плечо, и лежал постанывая.

— Цепанул, гадина штабная! — со стоном Платков с помощью Артёма опёрся спиной на стену.

— Кровотечение не сильное, артерии не задеты, сейчас перевяжу, и будешь как новенький! — Артём уже успел достать походную аптечку.

— Гляди, Тёма, этот на тебя похож! — Борис сунул под нос парню документы какого-то подполковника.

— Да ничего он не похож.

— Командир, согласись, есть сходство?

— Определенно, — едва взглянув на фотографию, подтвердил Ефрем, — Но своё лицо лучше вклей.

— Терпи, боец, тебе теперь есть ради кого жить! — произнёс Артём, когда Платков заскулил от боли.

— Да, теперь точно есть ради кого, — подтвердил Василий, и с гордостью добавил, — Вчера целовались мы!

— Тёма, закончил? На! Переодевайся, — Дерягин сунул чистую форму разведчику в руки.