– Ты в порядке? – успела задать идиотский голливудский вопрос я до того, как нечто тяжелое опустилось на мою голову, а небытие – на сознание.

Если до вышеописанных событий я хотя бы понимала, что ничего не понимаю, то теперь я не понимала уже и этого. Я лежала на мягком диване, а Викина мама сидела рядом на табуретке. Она, поминутно вздыхая, что-то прикладывала к моей голове. Причитала она при этом совсем ей не свойственное.

– Козлы! В армию бы их всех, лет на десять. Сволочи! Уроды!

– Ироды, – вяло подсказала я.

– Что? – не поняла Викина мама.

– Люди вашего поколения должны причитать мягко, говорить, всхлипывая: «Ироды окаянные» и тому подобное.

– Не учите меня жить, душечка! – возмутилась Викина мама, потом, видимо, осознав моё поведение несколько в ином аспекте, всплеснула руками и громко прокричала, – Вита, она пришла в себя!

В дверях тут же появилась взволнованная Виктория. Викина мама корректно удалилась. Виктория смотрела на меня и молчала. Я попыталась привстать и застонала, дотронувшись ладонью до гудящего затылка. Голова ощутимо побаливала. Память, не торопясь, восстанавливала по крупицам информацию и вяло докладывала мне о случившемся.

– О нет! – вторично простонала я, когда картина происшедшего выстроилась в моей больной голове окончательно, – Сумку не нашли?

Вика отрицательно помотала головой, потом коснулась пальцами моего лба и тихо заговорила.

– Не в деньгах счастье, Катенька. Пусть он подавится моими двадцатью тысячами, лишь бы с тобой всё в порядке было.

– А Жорик где? – я вспомнила распластавшегося на железобетоне опера.

– Убежал по делам. Он довольно быстро пришел в себя. Хотя его явно хорошо стукнули, даже кровь была.

– Кто стукнул? – спросила я.

– Кого? – услужливо поинтересовалась готовая всё рассказать Вика.

– Тебя! – разозлилась я.

– Меня? Никто…

– А что ж ты такая пристукнутая?

Виктория не обиделась и не вспылила, что лишний раз подтверждало её ненормальное состояние.

– Я не пристукнутая, – очень спокойно объяснила мне она, – Меня просто совесть мучает.

– Тебя–то за что? – искренне поразилась я и тут же расшифровала, – Ты вроде чужих телефонов не ломала, чужих денег не теряла…

– Ой, телефон это вообще мелочь. Ты его не поломала, ты просто систему перегрузила. Это не важно, – Вика тяжело вздохнула и снова изобразила подозрительно ангельскую улыбку, – Я должна тебе рассказать.

– Должна, – подтвердила я.

– Сначала про Жорика. Он сидел в своем укрытии и пытался до тебя дозвониться. Ты не отвечала и он начал нервничать, хотел уже бежать проверять где ты… Как вдруг! Канализационный люк возле плиты приоткрылся, и оттуда вылез довольно крупный мужчина в короткой куртке, – проговорила Виктория тоном, которым нужно рассказывать страшилки про черную комнату.

Я поймала себя на том, что слушаю Вику с открытым ртом, и громко клацнула челюстью. Виктория вздрогнула и взглядом потребовала тишины. Я старалась не пропустить ни звука.

– Мужчина подошел к сумке и взялся за ручки. Жорик прыгнул на него. Завязалась короткая драка. Преступник был скручен. В этот момент наш храбрый опер почувствовал тупую боль в затылке. Кто-то ударил его кирпичом по голове. Жорик потерял сознание.

– Прямо как я, – зачем-то перебила рассказчицу я.

– Нет, – Вика снова тяжело вздохнула, – С тобой всё было по-другому. Но, давай всё по порядку. Я, положив деньги в сумку, конечно же, не уехала, как мы договаривались. Я встала под козырьком магазина, откуда хорошо просматриваются все подходы к стройке, и стала наблюдать за пустырем. К счастью, прохожих почти не было, и я не привлекла внимания. Через час я увидела, как какой-то подросток, воровато оглядываясь, перебегает наш пустырь и направляется к стройке. Я срочно набрала твой номер – тишина. Я набрала Жорика – тот же результат. Перепугавшись, я кинулась спасать свои деньги собственноручно. До сих пор не могу себе этого простить. Нужно было вызвать охрану! Водитель с телохранителем всё это время сидели в машине под нашим подъездом. Я соврала, что у меня намечается встреча с бывшими одноклассниками. Ну, ты же помнишь контингент нашей школы? Необходимость наличия телохранителя под подъездом не вызвала бы в этом случае никакого подозрения со стороны моего компаньона. В общем, стоило мне позвонить… Но тогда я не сообразила. Я кинулась к месту преступления. «Уж с подростком-то я смогу справиться самостоятельно!» – пронеслось у меня в голове. Каков же был мой ужас, когда стало ясно, что на месте, где стояла сумка с деньгами, валяется мертвый (я, конечно же, решила, что его убили) Георгий, а над ним склонился кровожадный подросток, видимо, желающий добить несчастного. Рядом валялся обломок кирпича.

До меня начало кое-что доходить.

– Только не говори…

– Да, – Вика отчаянно закивала, – Каюсь. Заметь, я призналась сама. Хотя могла бы спихнуть всё на преступников. Но я не желаю неясностей. Я сторонник полного откровения между нами. Я приняла тебя за подростка, да еще и за преступника, и ударила по голове обломком кирпича.

Я вторично громко клацнула челюстью, и Вика сделала мне замечание, мол, в гостях, пусть даже у самых близких друзей, челюстью хлопать не прилично.

– Извини, – у меня даже не было сил спорить с ней, – Не останавливайся. Что было дальше?

– Я узнала тебя и ужасно закричала. Катерина, ну, не обижайся на меня… Как я могла предположить, что ты, девушка из порядочной семьи, вдруг станешь одевать куртку навыворот, наматывать на голову какой-то ужасный платок, да еще и ползать на коленях по железобетону?!

– Я не обижаюсь, – быстро проговорила я, – Что было дальше?

– Я издала ужасающий крик, о котором говорят «и мертвого поднимет». Жорик пришел в себя. Выглядел он ужасно. Волосы и лицо его были в крови. Я хотела, было, помочь ему вытереться, но он заявил, что отлично себя чувствует и кинулся к тебе. Мы принесли тебя сюда. Мэм я сказала, что на вас напали хулиганы, а я случайно проезжала с водителем мимо…