Затем все снова погрузилось во мрак, не было ни малейшего намека на свет, цвет или звук. Атрет встал, но тут же споткнулся, его сердце билось все чаще и чаще, и ему вдруг захотелось, чтобы рядом оказался кто–то, к кому он мог бы обратиться.

Перед ним появился скульптор. Тот камень, с которым он работал, имел форму человеческой фигуры. Когда Атрет подошел ближе, то увидел, что фигура обретает более конкретные черты. Это было его собственное изображение, подобное тем, которые продавались рядом с ареной. Он слышал рев толпы, и ему казалось, что какое–то дикое животное готово вот–вот поглотить его, но он не мог сдвинуться с места.

Скульптор занес над его изображением молот.

— Нет, — захрипел Атрет, зная, что тот собирается делать. — Нет! — кричал он. Ему хотелось броситься на скульптора, остановить его, но какая–то сила удерживала его на месте, а скульптор тем временем со всей силы опустил молот и раздробил каменное изваяние на мелкие кусочки.

Атрет упал на землю. Так он лежал в темноте довольно долго и когда, в конце концов, очнулся, то не мог пошевелить ногами. Его охватил тяжелый холод, и он почувствовал, что тонет.

Его окружал родной лес. Атрет тонул в болоте, вокруг него стояли его соплеменники, они смотрели на него, но ничего не делали, чтобы ему помочь. Все, кого давно уже не было в живых, — отец, жена, друзья — смотрели на него ничего не выражающими глазами. «Помогите», — просил Атрет, чувствуя, как его ноги погружаются все глубже и глубже. Холодная тяжесть трясины уже подкатывала к груди.

— Помогите!

И тут перед ним появился какой–то Человек.

— Дай мне руку, Атрет.

Атрет нахмурился, не в силах ясно разглядеть Его лица. Человек был одет в белое и не был похож ни на кого из тех, кого Атрету доводилось видеть раньше.

— Я не могу дотянуться до тебя, — сказал Атрет, боясь протянуть руку.

— Только возьми меня за руку, и я вытащу тебя из трясины. — Этот Человек оказался совсем близко, настолько близко, что Атрет, протягивая Ему руку, чувствовал тепло Его дыхания.

С ладоней этого Человека текла кровь.

Атрет внезапно проснулся, тяжело дыша. Кто–то прикоснулся к нему, и он, издав хриплый стон, приподнялся.

— Тише, Атрет. Все хорошо, — шепотом сказала ему Рицпа. — Тебе приснилось что–то страшное.

Сердце германца билось тяжело и часто, по лицу катился пот. Весь дрожа, Атрет замотал головой, как бы пытаясь избавиться от чувств, навеянных сном.

Рицпа сняла с плеч одеяло и накинула на него.

— Тебе опять свилась арена?

— Нет, — Атрет почувствовал, какая в криптопортике тишина. В маленьком глиняном светильнике горел небольшой огонек. Феофила в своей постели не было. Атрет вспомнил, что римлянин ушел вместе с госпожой Альфиной и Руфом сразу после окончания собрания.

Рицпа заметила его взгляд.

— Феофил еще не вернулся. Он решил сам посмотреть, что происходит в городе. Сказал, что вернется к рассвету.

— Я хочу покинуть это место.

— Я тоже, — тихо сказала она.

— Ты не понимаешь. Мне нужно уйти.

Рицпа убрала волосы с его лица.

— Все будет хорошо. — Она погладила его по спине. — Постарайся думать о чем–нибудь другом. Тебе нужно поспать.

Она разговаривала с ним, как с ребенком! Она прикасалась к нему, как к ребенку! Когда он обнял ее за талию, она вздрогнула.

— Что ты делаешь?

— Ты хочешь меня утешить? Так утешь меня как мужчину! — Атрет взял в ладони ее лицо и грубо поцеловал, крепко прижимаясь к ней, пока она не начала сопротивляться.

Когда в конце концов он ее отпустил, она тихо всхлипнула.

— Кто я для тебя, Атрет? Еще одно лицо в беснующейся толпе? Меня там не было! Клянусь тебе перед Господом, меня там никогда не было. — Ее голос оборвался. Она отвернулась от него и заплакала.

Атрета охватил стыд. Он отпрянул назад. Рицпа решительно привстала и захотела уйти. Он взял ее за руку. В тусклом свете светильника он увидел ее лицо и проклял себя за свою грубость и глупость.

— Подожди, — тихо сказал он.

— Пусти меня. — Она вся дрожала.

— Не сейчас. — Он прикоснулся к ее волосам, и Рицпа отпрянула. Она пыталась вырваться от него, и когда ей это не удалось, отвернула от него лицо и заплакала. Ее всхлипывания терзали его сердце. — Не надо, — с волнением проговорил он.

— Я люблю тебя. Да поможет мне Бог, я люблю тебя, и ты со мной так поступаешь!

Услышав ее трепетные слова, Атрет испытал чувство огромного облегчения и жалости. Он встал позади нее на колени и притянул за плечи к себе, почувствовав, как она вся напряглась.