Эй, ты тратишь на это дни своего отпуска, так что попробуй насладиться этим.

А потом, как назло, однажды в среду вечером, вы задержитесь в офисе, пытаясь

проработать наперед следующую неделю, чтобы никто даже не заметил вашего отсутствия.

Вы не хотите, чтобы люди сказали, что вы не выполняете свою часть работы. Вы тот, кому

придется все закрыть и выключить везде свет. Вы делали это лишь однажды, потому что

пересидеть Амира и Педро, работающих за стойкой регистрации практически невозможно.

Домой вы возвращаетесь на автобусе, потому что не привезли свою машину и,

прислонившись к окну, вы играете в игру «кто ты и откуда» с каждой случайной фигурой

мелькающей на улице.

В Лос-Анжелесе так много людей, что вас внезапно начинает напрягать человечество и

просто вес бытия. Люди, как песчинки. Их много, даже слишком много. Автобусная остановка

лишь в паре кварталов от вашего дома. И вам не страшно пройти их, но вы всегда достаёте

ключи и звените ими, как можно громче, словно предупреждая «Я живу так близко, я могу

зайти в любой из этих домов. Так что не утруждайтесь грабить меня, потому что следующий

подъезд будет моим». Я достаю ключи, уверенно иду - ничто не может тронуть меня.

Возможно, кроме фигуры в черных штанах и шапочке, стоящей освещенной уличными

фонарями. Теперь нет давящего количества людей, лишь единственный человек. Человек, не

песчинка, с рюкзаком, который вы легко узнаете. Если клиент с работы появляется у вашего

дома или где-нибудь поблизости, вы должны позвонить в полицию, как вы это сделали с тем

парнем с ножом. Это не безопасно в одиночку приближаться к ним или позволять им

встречаться с вами там, где нет никакого надзора.

Но что если вы одержимы им и вы вроде как – случайно – как то поцеловали его?

Вы идете быстрее и крепко сжимаете сумочку, выпрямляя позвоночник. Будь взрослой!

Говори правильные вещи! Просто попроси его уйти!

– Эй, Лана, мы можем поговорить?

– Не за пределами Pathways. Это противоречит правилам.

– Мне действительно необходимо поговорить с тобой. И мне наплевать на правила.

– Правила важны. Мне придется попросить тебя уйти, - но я говорю почти шепотом.

Где, черт возьми, мое убеждение? Оно исчезает, как только появляется этот человек.

– Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой домой? Я имею в виду Детройд? Педро сказал

мне, что тебе придется ехать в эти выходные. Прости, знаю, ты хотела бы побыть наедине с

собой.

Я открываю рот, чтобы ответить, но у меня ничего не выходит. Я чувствую себя

преданной собственным коллегой и персоналом. Моя беда не то, чем бы мне хотелось

делиться со всеми.

– Я хотел предложить поддержку. Я хочу помочь тебе.

Могу я, пожалуйста, броситься в его объятия и станцевать грязный танец? Можно нам

слиться в самом восторженном, эпическом и незабываемом поцелуе, под светом уличных

фонарей? (Возможно, в сопровождении ракетного ускорителя, фейерверков и филармонии?) Могу ли я забыть, что уже выросла и наконец-то просто обсосать его лицо?

Я стою там, смотрю на него, тяжело дыша, и мой живот скручивается в узел.

Чувствуется важность момента. Большого момента. Но я не могу позволить себе этот момент.

Единственное, в чем мне просто необходимо себе отказать.

– Это невероятно великодушное предложение, мистер Круз, но боюсь, это будет не

уместно. Так же, как и ваше появление у моего дома. Я собираюсь притвориться, что этого не

было, чтобы у вас не было неприятностей, - и с этим я прохожу мимо него.

Я не оборачиваюсь, чтобы увидеть его лицо.

Глава 9.

Мой брат Алексей встретил меня в аэропорту. Он бродил у ленты выдачи багажа,

выглядя несчастным и заправляя за уши свои длинные локоны черных волос. Я увидела его до

того, как он увидел меня, и я помахала ему, но он смотрел на пол. У Алексея была странная

походка, он скрещивал ноги, словно шел по невидимому канату или подиуму. С его

достаточно длинными волосами цвета воронова крыла, бледной кожей и его женственной