применяется в США для лечения синдрома дефицита внимания и гиперактивности), который

дал мне Томми подействовал на меня и у меня все поплыло перед глазами.

– Улыбнись мне, злюка, - говорю я.

– Улыбнусь. Через минуту, - отвечает Томми без особой радости, пока крутит руль,

медленно повернув за угол. Думаю, если вы примете этот наркотик, вы будете также

волнообразно водить машину.

Мы останавливаемся на светофоре, где стоят нищие дети одетые, как клоуны. Это

вдвойне трагично, потому что нет ничего смешного в том, что, будучи ребенком, он вынужден

попрошайничать. Я покупаю у них несколько жевательных резинок, а затем, заживав одну, отдаю остальные обратно. Томми стучит по рулю в такт испанской песни, звучащей по радио

и мы наполовину пересекаем перекресток, когда он жмет по тормозам и кричит.

– Эй, Лана, - что это?

Это картина на стороне здания, на которой весит реклама сексуального шоу

«Обнаженные девушки». Работа выполнена в черном цвете, с небольшим затемнением и

четкими контурными линиями. Возможно, она была выполнена поспешно, но, тем не менее, является великолепным произведением искусства.

Стену разделяют четыре разных характера, на одной стороне двое детей, маленький

мальчик, держащий в руках малышку. Им холодно и они в страхе прижались к друг другу.

Лицо малышки исказилось от крика и маленький мальчик беспомощно смотрит на нее. На

другой стороне стены их мать, лежит, раздвинув ноги на матрасе, пока неряшливая, жирная

скотина натягивает штаны, поглощая при этом содержимое бутылки с надписью ХХХ. Стиль

Мози и ему не обязательно быть здесь, чтобы сказать мне, что это конкретная работа

автобиографична.

– Боже, он хорош, - выдыхает Томми, когда мы вместе подходим к ней. Он сжимает

мою руку.
– Она не хочет делать этого, но у нее нет другой возможности прокормить своих

детей.

– Думаю, это он. Он держит свою маленькую сестричку, которую они потеряли на

границе.

– Какая великолепная картина. Владельцы этого заведения разозлятся. Похоже, ты

стала ярой активисткой, девочка. Разве это не сексуально до смерти?

– Да?
– говорю я, указывая на картину.
– Не думаю, что это можно описать, как что-то

сексуальное.

– Конечно же, не картина. Я имел в виду твоего парня, в которого ты влюблена. Он что

в рядах Dibujero?

– Эй, откуда ты знаешь о них?

Томми смотрит на меня, закатывает глаза и затем пожимает плечами.

Я просовываю руки в задние карманы джинс и начинаю ходить кругами, в расстройстве

пиная ногами грязь. Я следую прямо за Мози, словно он в пределах досягаемости, но я всегда

появляюсь на минуту позже. Зажимаю губы зубами и прокусываю сухую кожу, пока она не

начинает кровить. Я продолжаю пинать грязь и снова присматриваюсь к его работе. Затем я

выдергиваю руки из карманов, хлопаю руками по бедрам и просто рычу на картину.

Когда я поворачиваюсь к Томми, он заканчивает фотографировать картину на свой

телефон и вытряхивает еще пару таблеток на свою ладонь. У него целая аптека в его

набедренной сумочке Luis Vuitton, над которой я бы посмеялась, если бы была в лучшем

настроении.

– Прекращай выходить из себя. Мне и Рокко не обязательно сегодня уезжать. Мы

можем остаться еще на один два дня и помочь тебе найти его.

– Спасибо! И к твоему сведению, технически я не выхожу из себя. Я просто выражаю

эмоции и это нормально. И вообще-то это здоровая реакция.

– Ты такаааааая здоровая. Это как раз то, что я думаю, когда вижу тебя. Воплощение

здоровья.

– Ха-ха. Ты тоже прекрасно выглядишь, словно тебя переехал самосвал. Ну и как, черт

возьми, мы найдем его?

– Ты нарисуешь ему ответ. Или пометишь его или как они это называют. Ты отправишь

ему свое сообщение через уличный рисунок. Я видел такое в кино. Нам просто нужно найти

магазин, где продают краску.

– Святое дерьмо! Ты гений! Нам нужно поехать в магазин, где продают краску, и