– Может, страж? – призадумалась я.

– Нет! Все не то! – покачала головой Йена.

– Вы хотя бы попытались запомнить? Или просто послушали и благополучно забыли? – возмутилась тетушка Горана.

– Нам не до этого было, – запальчиво ответила ей Йена.

– Так кто вас будет в имении ждать? – строго напомнила тетя Ирана.

– Кто-то, – с любезной улыбкой отозвалась рыжая.

– Кажется, мы должны прийти к кому-то, – изображая бурную мысленную деятельность, сообщила я.

– И он там не один должен ждать! – вспомнила Тинара.

– Да! Их там много! – старательно закивала Лисса.

Матушка страдальчески закатила глаза, тетя Ратея поспешила уточнить:

– Они что-то должны вам передать? Может, венец? Давайте вспоминайте!

Мы с кузинами усиленно пытались припомнить стих, у меня, как назло, не получалось этого сделать. Сестры тоже молчали. Родительницы уже начали злиться, но выразить свое недовольство не успели, в библиотеку, где мы беседовали, вошел батюшка. Он прямо с порога спросил:

– Наговорились уже? Я время обеда из-за вас пропустил! Что решили? И пойдемте уже поедим!

– Я все расскажу, – маменька улыбнулась папеньке.

– Ладно, пойдемте в трапезную, – вздохнула тетушка Горана.

Взрослые стали выходить из библиотеки, видимо давая понять, что разговор на сегодня закончен. В дверях тетя Ирана оглянулась на нас и угрожающим шепотом проговорила:

– Вспоминайте стих! Это в ваших же интересах!

Мы с кузинами виновато потупились и решили пойти за родителями, так как тоже устали от разговоров, а еще нам не мешало бы осмыслить полученные сведения.

Ночью мне не спалось. Я ворочалась с боку на бок и пыталась считать белых овечек на белоснежном поле.

– Одна овечка, две овечки, – я не забывала представлять каждую из них, – три, четыре… десять, одиннадцать… сорок…

Я закрыла глаза и увидела как наяву: зима, искристый снежок, сорок белых овечек. А куда они смотрят? На снег? На небо? Или, может, друг на друга смотрят? Этакие смотрящие овечки. Смотрящие… мм… где-то я уже слышала это слово… О Луана! Конечно же! Смотрящие! Именно они упоминались в стихе бабушки. Смотрящие должны открыть тайну, где находится венец Мирисиниэль!

Я как ужаленная вскочила с кровати, накинула на плечи легкую шаль и бросилась к Лиссандре. По пути заскочила к Йене, разбудила ее и велела подойти в комнату рыжей.

Собрались быстро.

– Что случилось? – зевала Лисса и с укором смотрела на меня.

– Я вспомнила то, о чем говорилось в стихе! – волнуясь, поведала я.

– Ого! – Воодушевленные кузины перестали зевать и переглянулись между собой, но ответить ничего не успели.

Раздался осторожный стук в дверь, а после в открывшуюся щелку заглянули любопытные лица младших сестер.

– К вам можно? – робко поинтересовалась Латта.

– Заходите, раз пришли! – кивнула Лиссандра.

Младшие проскользнули в комнату и удобно устроились на кровати.

– Давайте рассказывайте, что случилось? – потребовала Латта.

– С чего вы решили, будто что-то случилось? – решила повредничать я.

– Да ладно тебе! Ты так топала по коридору, что я решила, будто пожар начался! – ядовито ответила Тинара.

– Я не топала, а тихо пробиралась к Лиссандре!

– Не топала она! Латта вот тоже проснулась!

– Лишь бы родители не проснулись, – забеспокоилась я.

– Они и не ложились еще, все в библиотеке собрались. Видимо, про нас говорят, – откликнулась Латта.

– Вот-вот. Все, – Тинара выделила это слово, – собрались, а вы нас не позвали! – В голосе младшей послышалась обида.

Мы с Йеной и Лиссандрой переглянулись, потом я попыталась оправдаться:

– Я думала, что вы спите, вот и не хотела вас будить!

– Лиссу с Йеной ты не побоялась разбудить! – уперла руки в бока Тинара.

– Хватит! Не будем ссориться. Раз уж пришли, то слушайте, – осадила нас Лиссандра, а Йена спросила:

– Нилия, что ты там про стих вспомнила?

Все сестры заинтересованно посмотрели в мою сторону.

– В стихе упоминаются какие-то Смотрящие, которые должны открыть нам тайну.

– Хм, – задумалась рыжая, – теперь и я что-то подобное припоминаю.

Остальные просто кивнули, а Латта простодушно изрекла:

– А Смотрящие – это кто? Те, кто смотрит?

Мы с Лиссандрой посмотрели друг на друга, а Йена ответила: