Неожиданно Артур перескочил на другую

тему:

– Как у тебя сейчас с деньгами?

– Сам знаешь, что плохо. Тебе долг до сих

пор вернуть не могу.

– Да, да, я помню: срок истекает завтра. Но я

готов подождать. Разумеется, за определённую

услугу. Ты по-прежнему вхож на морозовскую

конюшню?

Малинину, после того как отец разорился и

спился, приходилось зарабатывать на жизнь

репетиторством. Три года назад в числе его

учеников оказался сын владельца общественной

конюшни Василия Морозова. Скоро студент стал

своим человеком. К нему, как к родному

260

привязался

не

только

Морозов-младший,

которому Сергей помог подготовиться к

поступлению в прогимназию, но и Морозов-

старший,

большой

любитель

поговорить,

вспомнить былое. А вспомнить этому человеку

было что: двадцать лет на бегах, только в Москве

и Петербурге выиграл сорок самых престижных

призов, в том числе три Императорских; на

провинциальных ипподромах побед не счесть;

знаком со всеми видными коннозаводчиками и

спортсменами. Сергей, как зачарованный, мог

слушать его часами.

– Вхож, - нехотя ответил Малинин.
– А что?

– Договорись, чтобы он в следующее

воскресенье попридержал Дуная.

В следующее воскресенье на бегах

разыгрывался Большой зимний приз. Дунай

считался первым фаворитом.

–

Нет, Морозов такими вещами не

занимается. Он всегда честно едет.

– Честно, - хохотнул Виндрик. - На бегах

честные давно повывелись. Предложи денег. Дядя

Фриц готов хорошо заплатить. Нам по

красненькой перепадёт.

– Нет, я сказал, нет.

– Какой гордый! Деньги ему уже не нужны...

Ничего, у меня найдется, чем тебя заинтересовать.

Ты ведь по зелёноглазой вздыхаешь? Не спорь, я

это давно вижу. А хочешь её попробовать? Могу

устроить. Понимаешь, она обещалась быть у меня

261

сегодня вечером. Приходи часам к одиннадцати. Я

её к этому времени подпою, как следует, и делай с

ней, что хочешь.

– Вот, что я тебе скажу, Артур, - голос

Малинина дрожал от ярости. - Долг я завтра

обязательно верну. А сейчас получи проценты.

Он ударил Виндрика по красивому,

самодовольному

лицу,

потом

ещё

раз...

Однокурсники

еле

растащили

недавних

приятелей...

... Но рассказывать Гагману всё это

Малинин не стал.

– Причина ссоры?
– повторил жандарм.

– Не сошлись во взглядах, - усмехнулся

Сергей.

–

Желательно

уточнение.

Взгляды

господина Виндрика на многие предметы

отличаются широтой. Так говоря о борьбе с

существующим порядком, он не раз заявлял, что в

такой варварской стране как Россия, допустимо

всё - социалистическая пропаганда, заговор,

террор, вооруженное восстание. В чём именно вы

расходитесь с ним?

– Не торопитесь, Николай Густавович. Вы

ведь не дали мне закончить предыдущий ответ.

Прошу записать в протокол дословно: «Разошлись

во взглядах на женщин и рысистые бега, к

которым Виндрик относился меркантильно и

262

цинично». Полагаю, что после этого ваш

следующий вопрос неуместен.

Гагман добродушно рассмеялся:

– Сразу чувствуется, вы у Плевако

помощником служили! Его школа. Помню, на

одном процессе Фёдор Никифорович крепко

сцепился с прокурором. Представляете из

двадцати

вопросов

обвинения

своему

подзащитному,

половину

отверг

как

провокационные... Однако продолжим. Когда вы

последний раз виделись с Виндриком?

– После окончания университета я с ним не

встречался.

– Даже в Татьянин день?

Малинин задумался:

– В этом году его в «Эрмитаже» не было. А