— Ах, — сказала она, вытирая слезы, — чего вы там не можете! Сколько вы хотите за вашу новость — десять? тридцать? сто? — и она бросила деньги на стол.

Гелл налился кровью, взял деньги со стола и передал их Февари. Тот машинально взял и сунул себе в карман.

— Ну, что же, — почти кричала она, наступая на него, — скажете вы мне или нет? Есть у вас жалость к людям? Или вы продали ее за ваше несчастное жалованье? Так я вам могу дать больше, понимаете!

Гелл покачал головой. Он ничего не будет говорить, а деньги ее ему не нужны.

— Так то, — сказала она, — когда он вас нанимал целыми ротами и платил вам по царски, тогда вы умели брать эти деньги, его деньги! А когда человек попал в беду, в которую его всунули вот такие — в роде вас — вы и слышать о нем не хотите!

Гелл опять налился и, видимо, обозлился. В конце концов он у себя дома и…

— Чьи это деньги я брал, — спросил он, — о ком вы изволите говорить?

— Нечего притворяться, — крикнула она, — вы отлично знаете о ком я говорю: это Эпсор, директор Диггльс-банка!

Гелл почувствовал, что рука Анни у него на плече странно потяжелела. Но он тоже вошел в раж.

— И из за этого беглого кассира вы сказали мне, что я брал чужие деньги!

— Вы не смеете так, — и вдруг оборвавшись, — но неужели вы не видите, что вы убиваете меня?

— Я ничего вам хорошего о нем не могу сказать, имейте это в виду.

— Боже мой, — да говорите же во имя всего святого!

— Ну, так слушайте, если вы сами этого хотите: его застрелил вчера часовой, когда он пытался бежать, — ваш Эпсор в морге пересыльной тюрьмы!

Она бросила совершенно бессмысленный взгляд на Февари и сказала с достоинством:

— Февари, — этот человек ничего не знает, мы ошиблись. Идемте.

И упала на руки к художнику.

А Гелл никак не мог понять, почему Анни так отказывается и чуть не трясется, когда он ее просит помочь женщине, которой сделалось дурно.

Стифс стоял на трибуне и лицо его выражало полное удовольствие. Эге, его отпустили в Европу и сказали, что если уж ему так не можется, то он может врать все, что угодно, не касаясь некоторых частностей. Он дал слово, что он их не коснется. Они добились своего там, в лаборатории. Осия был обращен в ничтожество и, как говорил Эвис с негритенком, обратился к чорту за утешением, ибо господь отверг его грабительские молитвы (ему будто бы так и было сказано самым главным мормоном, который на небе запросто). Поэтому теперь их исследования не составляют никакого секрета. И Стифс вернулся в Европу, пришел в союз, где его встретили, как воскресшего из мертвых, и сказал, что он все знает. Чуть не целую ночь рассказывал он им о проделках Осии и о великой войне его с Ован-Черри-Тринидад. Теперь он делает доклад об Идитоле. Зал набит народом. Это все своя публика, металлисты, они не пустили ни одного чужого, и ни одного газетчика от предпринимательской прессы. Пусть ка повертятся!

Председатель встал, показал собравшимся товарищам на Стифса. И об’яснил, что это то и есть тот отчаянный человек, который уехал за океан поискать насчет Идитола и что он теперь выложит им всю историю, как на ладони.

Аудитория дружно захлопала. Стифс молодчина, он дельный малый.

Стифс рассказывал.

Идитол сконструирован в лучшем виде, товарищи, нами — работниками лаборатории синдиката Ован-Черри-Тринидад в Скалистых Горах. Товарищи знают, что он не такой человек, чтобы хвалиться зря, но он не может отказать себе в удовольствии рассказать им, что когда опыты начали налаживаться, то старый инженер прямо сказал ему, что его изыскания очень сильно помогли делу. Да, он так и сказал. Идитол изготовлен: — это некоторый состав горючего, он обладает особыми качествами, так как его, так сказать, физико-химическая сущность заключается не в том из чего он сделан, а в самом строении тех мельчайших частиц, из которых состоит вещество Идитола и которые, как всем известно, называются атомами. Он может быть употреблен на много различных целей, благодаря этому. Работы над Идитолом повели к установлению новых состояний вещества, над этим работала целая компания специалистов-физиков, работает и сейчас. Рассказы о том, что Идитол — взрывчатое вещество, суть не более, как детские сказки. Действительно, при приготовлении Идитола, получается промежуточный продукт, способный производить очень большие разрушения, но он неудобен для обращения, и это не есть Идитол. Не все еще закончено, но они на верном пути, и многое уже сделано. Построены чрезвычайно легкие, маленькие и дешевые двигатели, сконструирован летательный аппарат, который может нестись с ужасающей скоростью. Может быть, Идитол разрешит даже задачу междупланетных сообщений.

Но он скажет об этом подробнее в конце. Товарищам, конечно, интересно узнать, что было в Америке и почему провалилась начавшаяся революция. Он хотел бы об’яснить, что собственно никакой революции и не было: — была война так сказать идитолистов с антиидотолистами, причем последние вербовались из биржевых отбросов и просто воров. Эта война естественно увлекла в свое течение и рабочих, так как она приняла формы и размеры настоящей войны. Все хорошие разговоры наросли на ситуации уже после. Война кончилась победой идитолистов, именно синдиката Ован-Черри-Тринидад, он разгромил в конце концов с помощью рабочих, заметьте, — банду жуликов, заваривших эту кровавую кашу, и довольно хорошо вознаградил товарищей за то, что им пришлось перенести, — если, конечно, считать, что деньги могут помочь тем, кто потерял родных и семьи.

За Идитолом охотились в Европе Диггльс-банк, который продался довольно быстро главе антиидитолистов, консорциуму Осии Лавуэрса, и который напал на след одного из изобретателей. У них ничего не вышло с этой слежкой, так как первый то изобретатель, именно тот, от которого и получил Идитол свое имя, Эдвард Идитол, вызвал при помощи своих аппаратов извержение вулкана и землетрясение на острове, где происходили переговоры о продаже изобретения. Но этот изобретатель, с которым имел дело Диггльс-банк, инженер Порк, успел спастись, как он спасся и раньше с парохода «Циклоп», взорванного тем же Эдвардом Идитолом. Таким образом Эдвард Идитол охотился за Порком, а за ними обоими охотятся: Диггльс-банк, Осия Лавуэрс, а также и наш синдикат через Большую Кредитную Ассоциацию.

Но оказывается и третий изобретатель: — это молодой человек, Ральф Родвиг, датчанин. Его открывает банк «Бразильский Флорин» и начинает охотиться и за ним. «Бразильский Флорин» упустил этого юношу, за которым кстати гонялась и полиция, уже не из-за Идитола, а за то, что Родвиг был членом активистской группы анархистов.

Банки подкупают друг у друга служащих, начинается сущая кутерьма, они ловят все, и Диггльс-банк, и Брафлор, и БКА, и Осию, и Ован-Черри-Тринидад и еще ряд более мелких банков, впоследствии примкнувших большею частью к Осин, все они ловят неведомого изобретателя Идитола, нанимают целые полки сыщиков, поджигают и взрывают друг друга, устраивают друг у друга забастовки и почти революции. Они сбиваются постоянно с толку тем, что не могут установить, кого же они собственно ловят: — Эдварда, Порка или Родвига? И пока идет эта невероятная склока, синдикат Ован-Черри-Тринидад решает и совершенно резонно, как показало дальнейшее, что изобретателей несколько, что идея Идитола носится в воздухе, — а, следовательно, ее можно поймать. Ован-Черри-Тринидад собирает целую кучу физиков, инженеров, химиков, математиков, целый корпус ученого народа, одним словом, увозит эту публику в пустыню, снабжает их всем необходимым — и начинает правильную осаду Идитола; Идитол не выдержал, и месяц тому назад сдался на милость победителя. Он в наших руках.