Бойся, бойся, поделом тебе! Ведь было же сказано, что скоро стемнеет. Вот сдохнешь в этой ночи в следующий раз не будешь таким самонадеянным!

Когда они заползли в подвал, Влада едва хватило на то, чтобы устроиться на своем месте у стены. Лиза предложила воды, однако в ответ он лишь нащупал в темноте ее ладошку и поцеловал. А потом подтянул колени к подбородку и нырнул в сон.

Глава 4

В ту ночь ему ничего не снилось. Да и самой ночи будто не было. Он вроде только прикрыл глаза в этой полной темноте, вздохнул и уже белый день. Белый по подвальным меркам, конечно.

Желая встать, Влад оперся на руку и со стоном повалился обратно.

Боль!!!

Все вокруг превратилось в пчелиный рой, разбуженный неосторожным движением! Собственное тело совсем недавно такое знакомое и родное теперь жалило его, заставляя сжиматься и отступать в поисках безопасного уголка! Почему же вчера он чувствовал себя вполне сносно? Потому что был еще в состоянии шока? А сегодня неужели очухался?

Господи, как больно

Какое-то время Влад лежал не шевелясь, внутренне превратившись в точку. Боль вроде как стала успокаиваться Он почему-то вспомнил случай из детства, когда зимой играл во дворе в хоккей и получил шайбой прямо в солнечное сплетение. Тот момент отпечатался в памяти во всех деталях. Сильный удар его тело падает и по инерции скользит по льду. И жуткая боль! Она тянет его куда-то. А он хочет за что-нибудь зацепиться, но не может, и вздохнуть тоже не может. И не вздохнуть, не вздохнуть, не вздохнуть еще немного и все будет кончено, это его последние мгновения И тут боль отпускает! Морозный воздух полной грудью! Темные круги перед глазами. И ощущение невообразимого счастья! Это счастье расходится по телу приятной волной, покалывает на кончиках пальцев, и он, замерев, несколько секунд им наслаждался Вот и сейчас, лежа в полуразрушенном подвале, Влад чувствовал облегчение, подобное тому, детскому. Ему хотелось испытать и то самое счастье, но он знал, что на этот раз оно не придет, даже если удастся сохранить полную неподвижность. Потому как физическая боль это еще не все.

Едва он вновь открыл глаза, Лиза тут же приложила свою ладошку к его лбу:

 Ты больной и должен лежать дома!

Должен лежать. Дома

Он вскочил, но не удержал равновесие и завалился на спину, ударившись затылком о стену. Боль, получив подмогу извне, набросилась на него с новыми силами. Однако от нее никто уже не собирался прятаться! То ли вслух, то ли всего лишь мысленно Влад со всей яростью обрушился на эту атаковавшую его боль. Он кричал, что еще посмотрит, кто из них двоих быстрей обломается! Подначивал ее прибавить огоньку, а то ему становится совсем скучно! Советовал не расстраиваться слишком уж сильно из-за того, что теперь они друзья навек В конце концов боль отступила. Нет, она, конечно, продолжала держать свои когти на его лице, на локтях, на горле, но в то же время как бы пожала плечами: «Ну ладно, пока здесь хозяин ты»

Когда в голове прояснилось, Влад осторожно поднялся на ноги. Лиза сидела на бетонном полу, поджав ноги и устроив подбородок на коленках.

 Давно рассвело? спросил он.

 Давно.

 Мне надо идти.

Девочка молча встала, сходила в дальний угол подвала, принесла банку шпрот, печенье и бутылку воды.

 Будем завтракать, сказала она.

Он минуту смотрел на то, как Лиза расстилает на полу тряпку, служившую им скатертью, как раскладывает на ней печенье. Потом подошел, опустился рядом и принялся гнутым столовым ножом открывать консервную банку.

Шпроты в масле, сладкое печенье, чистая вода. Ничего вкуснее Влад не ел вчерашний день не в счет! Жаль только, что не было хлеба. Мягкого черного хлеба, кусочек которого так хорошо промочить в оставшемся на дне банки масле и затем отправить в рот. Печенье для этого не очень подходит, оно плохо впитывает масло, да и тот неповторимый хлебный дух в нем отсутствует.

Пока Лиза убирала остатки завтрака, Влад сидел и вздыхал. Совсем неожиданно девочка обняла его за шею:

 Я не хочу оставаться одна!

Светлые, пахнущие пылью, кудряшки, мокрое детское сопение возле его уха. У Влада перехватило горло. За эти два дня Лиза стала самым близким ему человеком даже невозможно сказать, насколько близким! К тому же она ребенок, а он взрослый, а взрослые должны заботиться о детях, и он очень хочет о ней заботиться, только ему надо идти, у него на Васильевском острове остались жена и сын! И взять ее с собой он никак не может, потому как здесь она хотя бы с Мышкой, а что там за поворотом делается

Лиза все понимала. Она провела в этих развалинах на несколько дней больше, чем он, и эти несколько дней сделали ее почти взрослой. И в то же время она, видимо, до самого последнего момента надеялась, что все волшебным образом устроится и они не расстанутся. Когда он был уже возле выхода, девочка попросила подождать и скрылась в полумраке подвала. Через минуту она появилась с большой бутылкой апельсинового лимонада, упаковкой шоколадных пряников и тремя банками шпрот. А еще, словно игрушечную машину за веревочку, она волочила автомат Калашникова, перекинув его ремень через свой детский локоток. Приблизившись к нему почти вплотную, Лиза подняла огромные глаза и улыбнулась. И это было уже выше его сил.