Ренат запрокинул голову на спинку дивана, закрыл глаза ладонью, покивал. Вадим пошёл к раковине, принялся сгребать осколки на кусок картона, пока Муратов тихо сидел под постером рок-музыканта.

Глава 3

Мергелевск, октябрь 2017 года

Дети носились по клубу. Сначала по первому уровню, снося с мест столы и стулья, и Надя терпела, поглядывая на телефон и костеря про себя припоздавшего хореографа. Но когда вся орава полезла на второй этаж и повисла на ограждении на высоте семи метров, Колесова не выдержала. Одной ей загнать юный, мельтешащий, словно блошиный цирк, коллектив 'Взморья' на сцену оказалось не под силу. Помог Джэйн. Оскал певца и его угрожающее молчание, сопровождаемое мрачным взглядом из-под разноцветной чёлки, произвели на детвору неизгладимое впечатление, и они гуськом двинулись за ним вниз, словно за Гамельнским Крысоловом.

Колесова выстроила ребятню на сцене. Сверилась с таблицей размеров, покрутила одну девочку. Из мастерской уже привезли бутафорные луки со стрелами, но Надя даже думать страшилась о том, чтобы раздать их развеселившимся танцорам. Костюмы ещё шились. Ослепительно белые. С крылышками в пёрышках.

– Ты тоже танцуешь?
– грозно спросила Надя у полненького мальчика с конопушками на круглых щеках.

Мальчик растерялся, сделал жалобные глаза.

– Он не танцует. Он солист, - подсказала девочка слева.
– У него уникальный голос.

Мальчик облегчённо кивнул.

– Ну, раз уникальный...
– успокоилась Колесова (такого размера, как у 'пухлика', в её таблице танцоров не было).
– Все остальные и поют, и танцуют, так? Дети, у вас через две недели зитцпробэ ! Знаете, что это такое? Какие продвинутые детки! Просьба прийти с родителями или опекунами, подписать договор . Вы теперь - 'лица' нашего ателье мод 'Марк Тейлор'.

– А я... тоже лицо?
– робко спросил полный мальчик.

Колесова подошла к нему, наклонилась и, прищурясь, вгляделась в щёчки, нос пуговкой и конопушки:

– Определённо!
– (мальчик сделал 'вольно' и заулыбался).
– Ты ведь статуя на фонтане? С кувшином. Ты-то мне и нужен! Костюм у тебя будет другой. А какой, мы сейчас решим. Для этого мне надо посмотреть вашу репетицию.

Наконец появилась хореограф, очень энергичная девушка с хорошо поставленным зычным голосом и обилием уменьшительно-ласкательных суффиксов:

– Купидончики мои! Встали для разминочки!
– и Наде: - Где мне ноутбучек мой подключить к колоночкам? Мы без микрофончиков, с фонограммкой. В театре дышать от краски и лака невозможно, поэтому опять к вам. Олег Дмитриевич сказал, полтора часа на репетицию и полчаса вам на доработку костюмов. А сегодня реквизитик будет?

– А глазоньки они друг другу не повыбивают?
– с сомнением спросила Надя.
– Стрелы не острые, но до главного героя должны долететь, поэтому не мягкие... чтоб уж совсем.

Хореограф призадумалась и немного неуверенно сказала:

– В прошлом году на День Нептуна с гарпунами танцевали. Справимся.

Колесова пожала плечами и принесла стопку луков со стрелами:

– У мальчика из фонтана будет кувшинчик, - ласкательные суффиксы оказались делом прилипчивым.
– Нужно, чтобы он не рассыпал блёстки до конца сцены. В конце он вытряхивает их на голову Влюблённому.

– Отрепетируем, - деловито обещала хореограф.

Началась репетиция. Оказалось, что полный мальчик, которого звали Вадик, тоже очень неплохо двигается. Приятно было смотреть на талантливых детей. Они пели и танцевали с тем задором, который редко можно увидеть у взрослых актёров. Надя набросала костюм Вадика. Кто-то ходил по залу за её спиной, но она ни на что не обращала внимания. Через несколько минут (дети носились по сцене и стреляли друг в друга бутафорскими стрелами, хореограф болтала по телефону) эскиз, включающий отдельно прорисованные элементы костюма, был готов. Надя наклонилась, чтобы подобрать упавший карандаш, и в обрисовавшуюся... 'мишень' пониже спины ударилась стрела. Стрелы были не такими уж и мягкими, как выяснилось. Со сцены донеслось хихиканье, из зала - негромкий смех. Надя выпрямилась, потёрла 'пронзённое' место и бросила хмурый взгляд на детвору. Шаловливые ручки с луками попрятались за спины. Колесова погрозила 'купидонам' кулаком и посмотрела в зал.

За столиком во втором ряду сидел мужчина. В вестибюле двое охранников, значит, незнакомец - кто-то из 'своих'. Из-за работы над мюзиклом привычная, устоявшаяся рабочая рутина клуба рассыпалась на отдельные, плохо подгоняемые друг к другу части. Все резиденты надеялись, что Муратов знает, что делает. Колесова, впрочем, сомневалась в этом больше всех.

Хореограф принялась сгонять ансамбль в кучку. Под неодобрительным взглядом Нади мужчина поднялся из-за столика и направился к сцене. Протянул руку, махнул головой на эскизы на столе:

– Вы, наверное, художник по костюмам? Климентий Савчук. Вчера прилетел из Питера.

– Савчук? Композитор? Автор музыки к 'Любви дель-арте'?
– удивилась Колесова.
– Не знала, что вы приезжаете.

– Совершенно спонтанное решение с моей стороны. Ренат Тимурович меня неоднократно приглашал, но пока всё наше сотрудничество происходило дистанционно. Внезапно отменился один из моих проектов. Я сразу же воспользовался случаем и прилетел. Наконец-то познакомлюсь с замечательными людьми из замечательного мюзикла. Особенно жду встречи с Верой Мутко и господином Муратовым. Честно говоря, ещё не композиции доведены до ума, но я привык работать в авральном режиме.