"В такой вот момент литургии, - вспомнила Людмила Петровна, - Серафим Саровский сподобился увидеть, как сам Христос шёл в сопровождении святых и ангелов. Какое великое счастье, что Он где-то здесь, рядом с нами. Можно быть спокойной за мир и за людей". "Да-а, Валька-диспечерша была тёртой бабой. Еле отделался от неё, - Вячеслав Григорьевич покачал сам себе головой.
– А какая с неё жена?.. Не, разводиться нельзя было... Хорошо, что этот молодой появился у нас. Передал, так сказать, "сокровище"...А чего он разбился-то?.. Не помню. Я тогда уже уволился..."

Вспоминать дальше Вячеславу Григорьевичу помешала поясница, место в организме, которое у водителей первым объявляет, что приближается старость. А тут ещё начали кадить при чтении Апостола. Вячеслав Григорьевич растерялся, не зная, как себя вести, и, когда люди внутренне подобрались и исполнились строгости, готовясь к главному - чтению Евангелия, трусливо выскользнул вон. Он завёл машину, но не сел в неё - ещё не нагрелась, - а стал бродить вдоль церковной ограды.

Когда священник начал тайно читать молитву, в которой просил Господа принять моления прихожан, Людмила Петровна, подняв взгляд к верху иконостаса, попросила Бога о здравии и благополучии всех своих родных. Упомянула она и свата. Тот уже сидел в машине и слушал радио. В церкви запели Символ веры, но мужчина развлекался другими словами:

Не уходи: мы ещё не всё сказали.

Не уходи: любви мы не додали...

Родник

Дедушке, Курило П.Г., посвящаю

– Всё, первые две готовы! Отдыхаем!

Пожилой мужчина ткнул вилы в кочку, убедился, что они не упадут, и отошёл в тень. Мальчишка, его внук, примерился к копне.

– Ого! Выше меня! Добрая копыца!..

– Осядет...пока вывезем...
– не оборачиваясь, ответил его дед.

Они спрятались под дубки, где стояла сумка с едой, одновременно и с удовольствием вытянули ноги. Старший оперся спиной на дерево, младший расположился полулёжа, подставив под голову локоть. Довольные тем, что перестало печь в голову, руки, спину, несколько минут молчали.

– ... Дедушка, а мы всё сено сегодня соберём?
– спросил мальчик, пытаясь взглядом добраться до конца покоса.

– Конечно, всё... Ещё и накрыть надо: дождь обещают...

– А, теми плёнками, которые нёс я?

– Кусками плёнки, а сверху бурьяном, чтоб не сдуло.

Снова помолчали. Мальчик уже перестроился на другой лад: если с бабушкой, дядей и деревенскими приятелями он болтал о всякой всячине почти без перерывов, то с немногословным дедом старался говорить только важное. Впрочем, не потому, что учился ценить слова, а, скорее, играя в мудрого старичка. После, с друзьями, продолжая некоторое время разыгрывать эту роль, он вызывал у них удивление или смех. В их компании больше никто не общался со стариками, а вместо мудрости мальчишки получали только ежедневную порцию маминых поучений.

– ... Дедушка, а сколько у нас копён в этом году выйдет?

Мальчик хотел спросить, сколько их будет, но успел изменить вопрос так, чтоб не показаться лентяем.

– Да столько же, сколь в прошлом. Трава такая же.

– В прошлом было пять.

– Шесть, Толя... Было шесть, и опять мы с тобой шесть поставим. Поставим, а?

– Конечно. Жара вот только сегодня такая...

– Припекает, да... Так что надо поспешать... Ничего, поработаем, потом искупаешься...

– О, на речке, наверное, уже собираются...

Толя представил место для купания - высокий обрывистый берег и песчаную отмель на той стороне - и тех, кто приходил купаться раньше других. Это малолетняя компания из трёх пацанов, живущих где-то возле почты и магазина, загорелых дочерна, раздетых по пояс до самой осени. А ещё Толин двоюродный брат со своим соседом. Они, правда, сразу в воду не лезут, сидят на бережку, присматриваются, ждут сверстников или кого-нибудь постарше.

... Когда дед и внук сложили ещё две копны сена, они снова ушли отдохнуть в тень. Однако дух солнечного дня проник и под деревья: воздух нагрелся, сделался ватным, трава утратила свежесть, лёгкий ветерок накатывал жаркими волнами, будто старик и мальчик сели на полок в парилке. Нижние ветки молодого дуба покачивались и, наверное, представляли себя банными вениками.

– Да, старею...
– вздохнул Толин дедушка.
– На козу, считай, полстога, кое-как ставлю. А на корову уже бы и не смог...

– На козу с козлятами, - уточнил внук.

– С козлятами... А отец мой и дед по две коровы держали. Да телята, да бараны. И на всех вручную накашивали. Здесь ставили большой стог из двенадцати копыц, и на другом покосе почти такой же.

– За речкой?

– За речкой.

Толя солидно выдержал минутную паузу и, глядя на полосы ещё не

сложенного сена, спросил: