– Дедушка, может, ты б уже бросил этих коз? Тебе тяжело косить, сгребать, носить, перевозить, бабушке тяжело доить. У неё такие руки... А молоко можно и в магазине купить.

– В магазине?.. Да, теперь в деревню привозят и молоко, и сметану... Купить можно всё, были б деньги...

– У вас же с бабушкой хорошие пенсии. И дядь Саша с вами живёт. Надо будет - мои родители помогут.

– Помогут, Толя. Конечно, помогут. Да не в деньгах дело... Жизнь так устроена, что надо всё время что-то делать. А перестанешь двигаться - помрёшь... Сам посмотри вокруг: всё движется. Рождается, растёт, стареет...

– Здорово было бы, если б жизнь замерла, - мечтательно сказал мальчик уже самому себе, наблюдая за огромным, похожим на какого-то мягкого крокодила облачком.
– Чтоб это лето и каникулы не кончались, я оставался таким, какой сейчас, вы с бабушкой больше не старели, и эти красивые облака всегда были на небе. Или другие, но тоже красивые... Да они всегда красивые.

– А как же иначе, - улыбнулся дед.
– Это ж ангелы небесные лепят из них какие-нибудь фигуры, разукрашивают...

– Дедушка, а там, на небе, живут люди? Там - рай?
– подхватил внук, обрадовавшись, что его мечтательные слова нашли поддержку.

– Там?.. Кому и здесь рай, кому и в раю скучно. Вот ты видишь, что облака красивые, необычные, а многие и не замечают их ... ходят, уткнувшись в землю.

– Букашек разглядывают?

– Букашек... А мне, например, всегда вон тот осинник нравился. Сколько ни приходил на покос, всегда гляжу. Тоже - красиво... А иной человек только и подумает, сколько там было бы дров, ежели спилить... Или сколько денег выручит, когда спилит да продаст... Так что рай прежде всего в душе. А от души - в глазах. Смотри, любуйся вокруг - и будет тебе хорошо... А что, Толя, вода у нас кончилась?.. Давай-ка сходим к роднику, потом пообедаем и доделаем нашу работу.

– Я, дедушка, сам сбегаю!

– Нет. Идти через болото, ну его... Я и напьюсь там свеженькой.

Они надели потные картузы - защиту от солнца, - прихватили термос и пошли по краю покоса.

С этой стороны к роднику тропинки не было. Сначала пришлось лавировать между высокими кочками, потом становиться на них, потому что начиналась вода. Некоторые кочки сильно проминались и едва не тонули в серо-зелёной жиже, густо покрытой растительной плёнкой, иные - словно ловушки - лишь наступишь, резко уходили в сторону, грозя оторваться и уплыть из-под ног.

Старик передвигался уверенно, привычно, иногда оглядываясь назад и давая советы. Его внук старался показать ловкость, но, когда началось настоящее болото, оставил мальчишечью браваду и пошёл осторожно и медленно. Утонуть здесь было невозможно, но оказаться по колено, а то и выше в грязной, вонючей воде представлялось жутко противным.

– Гадкое болото...
– ворчал младший, оценивая надёжность следующей кочки.
– Лежит тут на пути у добрых людей и не высохнет... Кому оно нужно?.. Даже лягушек не видно, свалили отсюда...

В одном месте мальчик остановился отдохнуть. Кочка была высокая, плоская, и Толя огляделся. Болото, действительно, лежало - длинной, неширокой полосой, занимая всю низину. Одна её большая сторона касалась дедушкиного покоса и далее шла почти вплотную к лесу, который защищался от смрада густым вербняком. Другая ограничивалась искусственной насыпью, за которой - Толя знал - далеко тянулись бывшие совхозные поля, засеянные в этот год каким-то местным фермером. Вот там, на краю поля, и выбивалась из-под земли живая вода, до которой уже почти дошёл его дед. Мальчишка ещё раз окинул презрительным взглядом мёртвое пространство и похвалил себя за наблюдательность, которой он всегда завидовал у своих деревенских друзей: ветер - заметил он - совсем не шевелил даже самую высокую болотную траву, словно брезговал залететь сюда, где воздух был не только горячим, но и затхлым.

Когда мальчик вышел к роднику, его дед уже напился и набрал воды. Он не сидел, хотя здесь была тень и, словно кресла, лежали несколько валунов.

– Пей неторопливо: горло простудишь, - посоветовал старик, разглядывая поле, на котором желтеющий овёс перемежался с зелёными травяными островками.

Мальчик присел, ополоснул руки, а потом стал горстями набирать воду и медленно, смакуя, пить. Прервавшись, снова обмыл руки, лицо, вздрагивая от холода, который коротким удовольствием освежал и тут же улетучивался, и опять пил и пил.

– Смотри, пузо раздуется, как у водяного. Работать не сможешь, - улыбнулся дед.

– Вкусная... Настоящая... Жалко только: вытекает зря..

– Чего ж зря? Прямо до речки течёт, где ты купаешься.

– Я знаю. Мы там тоже пьём. Не в речке, а где ещё ручей отсюда.

Толя присел так, чтобы иногда касаться рукой воды, которая сбегала по умело сложенным камням маленьким водопадиком. Он бывал здесь прошлым летом, бывал позапрошлым, тоже помогая деду на покосе, и всякий раз родник представлялся ему весёлым и радостным существом, вечно юным, вечно свежим. "Сколько из него уже воды вытекло, а всё течёт и течёт, не кончается..." - подумал мальчик и замер: стайка ярких бабочек смело подлетела к лужице, куда набиралась прозрачная вода, и села на её влажные края. Вздрагивая, бабочки начали пить. Оказалось, они были не одни: несколько пчёл и какая-то маленькая и суетливая жёлтая мушка, равнодушные к присутствию человека, тоже утоляли жажду чистой родниковой водой.