Дрожащий голос выдал ее волнение:

– Послушайте, мне не совсем нравится то, к чему привело воспитание моего отца! Эти люди... блистательные викторианцы все время переливали из пустого в порожнее. Они могли развить теорию из чего угодно, а после до умопомрачения заниматься только ею. Без удержу и без оглядки... Вы же видели Петтигал-Первую? Вам никогда не приходило в голову, что интенсивные гимнастические занятия никак не сочетаются с умственной работой? Мне не место в этой школе и мне не следует быть такой!

Озадаченное лицо мисс Ванострат несколько отрезвило ее.

"Зачем я все это несу? Она думает, что я хочу вырваться из этой школы. А я хочу?"

– При интенсивных физических упражнениях, - вслух продолжала она, - происходит чрезмерная оксигенация легких. Что пагубно влияет на мозг. Петтигал-Первая яркий пример - она очень серьезно относится к моим занятиям и так же серьезно относится к книгам. В результате она несколько помешалась умом. Большинство из учениц тупеют.

Поразительно, но лишь простая мысль, что жена оставила этого человека, побудила ее выплеснуться этой идеей, - вероятно, так же, как отец стремительно выдвигал одну из своих гениальных теорий!.. В действительности, пару раз ей приходило в голову, что нельзя без ущерба для себя одинаково хорошо заниматься и физической, и умственной работой. Обстоятельства, связанные с войной, за последние четыре года подняли ценность физического развития. Она понимала, что за время, проведенное в этой школе, она выполняла дополняющую, если только не фактическую, роль и врача, и священника... Но как связано ее учительство с разработкой полной теории о том, что ложь Петтигал является продуктом чрезмерной оксигенации мозга?..

Как бы то ни было, ей не позволили участвовать в народном праздновании. Наверняка Эдит Этель не преминула поделиться скандальными сплетнями с мисс Ванострат. И теперь она в полном праве отыграться пафосной речью!

– Я склонна согласиться с вами, - ответила мисс Ванострат.
– Но думаю, сейчас не время для обсуждения школьной программы. Кстати, а что не так с Петтигал-Первой? Мне она представлялась в меру основательной девушкой... Кажется, что жена вашего друга... Вернее, ваш бывший друг находится в лечебнице.

– О, он... это слишком ужасно!

– Больше похоже на крах. Кажется, это единственное слово, что приходит на ум в данном случае.

Новость ошеломила Валентайн до слепоты в глазах. Эта женщина была у него в лечебнице! Так и должно быть - жена посещает мужа в лечебнице!

Мисс Ванострат продолжала:

– Леди Макмастер отчаянно нуждалась в вашем совете. Кажется, единственный человек, который мог бы позаботиться об интересах...эээ... вашего друга, это его брат...

Валентайн что-то упустила из этого предложения. Мисс Ванострат говорила слишком быстро. Если люди хотят, чтобы вы вовремя реагировали на новости, поражающие с легкостью кувалды, они не должны произносить так много слов. Надо говорить так:

"Он потерял рассудок и остался без гроша. Его брат умирает. Его жену прооперировали."

Только так. И тогда можно переварить новости, даже если ваш мозг бунтует, как кот в мешке.

– Компаньонка... брата, - директриса удалялась все далее в дебри, - кажется, была готова, но почему-то недоступна... Причину его, то есть вашего друга, помешательства в значительной мере находят в пережитом на войне опыте. И в таком случае... Кто, по вашему мнению, может взять на себя ответственность позаботиться о его интересах?

– Я!
– услышала Валентайн свой голос.

– О нем!
– добавила она.
– Позаботиться о нем. Не уверена, что у него остались... интересы.

Кажется, у него не было даже мебели, откуда взяться остальному? Мисс Ванострат должна перестать использовать слово "кажется". Звучит раздражающе... и очень заразно. Неужели благородная леди не может высказаться прямо? Скорее всего, для анемичной старой девы это весьма сомнительное дело, потому что в ее времена никто и никогда прямо не высказывался.

Что же касается четких заявлений... Она и все ее друзья выбирали всякие нелепые способы, лишь бы не высказываться прямо - кроме Эдит Этель. Будучи по природе своей уличной торговкой, она не могла сказать правды, но тем не менее выражалась всегда достаточно определенно. Но даже Эдит Этель до сих пор ни разу не упомянула, как жена относилась к мужу. Она ясно дала понять Валентайн, что она "на стороне Жены", но даже она не позволила себе сказать, что эта женщина - хорошая жена. Если бы знать наверняка... Если катастрофа все же случилась, то она, Валентайн, теперь знает, как вести себя с женой этого человека.

– Когда вы сказали "я", вы серьезно предложили себя, чтобы ухаживать за этим человеком? Я не уверена.

Очевидно, если бы она была хорошей женой, то она, Валентайн, не смогла бы бесцеременно влезть... это выглядит недостойно. Как дочь своего отца и по-прежнему своей матери... На первый взгляд женщину, дефилирующую на грани скандала или разъезжающую по модным курортам, трудно назвать хорошей - примерной - женой для статистика. С другой стороны, он был умным человеком, представителем управляющего класса, отпрыском благородной фамилии и тому подобное. Вполне возможно, что ему нравилось, как его жена блистает в свете. Возможно, он даже настаивал - он вполне способен на такое. Он мог вытолкнуть ее, скромную и застенчивую женщину, в жестокое общество. Маловероятно, но все-таки возможно, впрочем, как и всякое другое.