Он... Ей пора уже перестать называть его Он, она же не восемнадцатилетняя школьница, мечтающая о своем любимом актере с чистотой невинной юности. Как же тогда его называть? Она всегда обращалась к нему "мистер", даже будучи с ним близко знакомой. Она не могла заставить себя даже мысленно произнести его имя. Эту серую массу, этот привычный объект в кабинете матушки или за чаем она никогда не называла никак иначе, как по фамилии... Однажды она провела с ним целую ночь в двуколке! Подумать только!.. Они декламировали друг другу Тибула в подлунном тумане... И ей так хотелось, чтобы в этом подлунном тумане ее поцеловал этот на самом деле совершенно посторонний медведь!

Это было невозможно, но она до сих пор помнила, как дрожала... дрожит?

Она поняла, что ее трясет.

Потом на них наехало авто генерала лорда Эдварда Кэмпиона, Кавалера Креста Виктории, (P.G.
– не нашла перевода - прим.перев.), еще Бог знает чего! Крестный отец знатной жены, на тот момент бывшей на водах в Германии... Или не ее крестный отец. Даже скорее всего, крестный отец ее мужа, но несомненно ее рыцарь в сияющих доспехах. В те времена на форменных брюках генералов были широкие красные полосы. Какой поворот! Какое знаменательное событие!

Это было в 1912 году... Кажется, первого июля... точно она не помнила. В любом случае, было лето, до начала сенокоса. На полях Хогга (???) трава стояла высокая, они шли через нее и спорили об избирательном праве женщин. Она гладила руками отяжелевшие колосья... Пусть будет первое июля 1912 года...

Сегодня одиннадцатое ноября... Что?! Ну да, восемнадцатого, конечно же...

Шесть лет! Через что прошел за это время мир!... Через катаклизмы! Через революции!.. Ей послышался сплоченный в творческом порыве рев журналистов всех этих газетенок и бульварных изданий.

Но погодите, ведь так и было! Если бы шесть лет назад той ночью она поцеловала человека, воспоминания о котором постаралась загнать в самые дальние уголки памяти, то это было бы простой блажью капризной школьницы; но сегодня...
– по более чем очевидному предложению леди Макмастер свести их вместе, что представлялось невозможным на расстоянии или при отсутствии переписки, - нет, общения!
– в таком случае, если бы она его поцеловала сегодня...сегодня.. сегодня... Одиннадцатого ноября!... "Каким бы был он, этот день..." Это не ее чувства, это цитата из Кристины, сестры любимого поэта леди Макмастер... Хотя, вероятнее всего, с получением титула она подобрала себе более... более изысканных поэтов. Например, убитый при Галлиполи... (Дарданелльская операция или Битва при Чанаккале - масштабная военная операция в ходе Первой мировой войны - прим.перев.) Джералд Осборн, кажется? Не помню имени!

Но шесть лет она была одной из сторон этого... треугольника. Такое положение нельзя назвать "m'enage a trois" (фр., "любовный треугольник", но в данном контексте лучше подходит понятие, которые мы называем "Шведская семья" - прим.перев.), даже если не знаешь французского. Они же не жили вместе!.. Просто они были чертовски близко от смерти, (прямой перевод "near died together", но мне кажется, по контексту больше подходит "настолько переполнены чувствами" - прим.перев.) когда авто генерала въехало в их двуколку! Чертовски близко! (Не использовать словечки из военного времени! Прекращать! Помни о пикнике!)

Какая глупость - взять с собой школьницу, едва достигшую возраста согласия (не путать с совершеннолетием и брачным возрастом - прим.перев.), в ночную поездку на двуколке и наткнуться на машину Кавалера Креста Виктории, (опять P.G.
– прим.перев.), поборника законной справедливости в красных лампасах! Любой человек, а тем более мужчина, постарается избежать такого!

Большинство людей представляет себе, какого рода расплата предстоит жещине... да и школьнице тоже!

Но им пришлось расплачиваться обоим... Судите сами: когда еще просто Эдит Этель Душемин, а впоследствии, ну может, не совсем леди! Макмастер... Как бы там ни было, когда после смерти мужа вышла замуж за этого ничтожного... (не употреблять таких слов!), она, Валентайн Ванноп, была единственной свидетельницей их бракосочетания - как, впрочем, и их осмотрительного и достойного, но все же адюльтера!.. Когда же Эдит Этель... Кажется, это было в день получения рыцарства, потому что Эдит Этель оправдывалась за то, что не приглашает ее на празднование... Эдит Этель обвинила ее в том, что она родила ребенка от... Ох, от мистера Такого-то. Хоть этот мистер и был постоянным советником ее матери, но Бог ей свидетель, они были все еще на той стадии знакомства, когда называют друг друга по фамилии... Когда леди Макмастер, фыркая, как вьючное животное лама из Южной Америки, обвинила ее в том, что у нее ребенок от советника матери, она очень удивилась, но было понятно, откуда все пошло - двуколка, авто, генерал, сестра генерала леди Вроде-как-Паулин - или Клодин? Да, леди Клодин, сидевшая в тот момент в авто, и Знатная Жена, перед которой люди всегда расступаются... Когда ее ни с того ни с сего обвинили, в первую, - и надо сказать, и в последующую!
– очередь ее взволновала мысль о его репутации, а не о своей...

В этом и заключалась самая суть его сложностей. Он попадал в неприятности, нескончаемые и необратимые, - именно необратимые!
– а другие люди переживали за него, он же тем временем вляпывался в еще большую непрятность! Наезд генерала на двуколку может служит ярким примером. Он ехал совершенно правильно, по своей стороне дороге, но надо быть таким особенным, чтобы отвратительный автомобиль, управляемый генералом, вдруг взбесился!.. И... женщину всегда ожидает расплата. В данном случае она заплатила в буквальном смысле. Лошадь, запряженная в двуколку, принадлежала ее матери, и, хотя генерал возместил расходы, убытков было в два раза больше... Конечно, ее репутация пострадала из-за того, что она была в двуколке наедине с мужчиной, на рассвете... И совсем неважно, что он каким-то образом ее "оскорбил", - или все-таки нет?
– той... о, восхитительно-безумной ночью... Ей нужно было узнать о ребенке от него, чтобы сильно обеспокоиться о его несчастной репутации... Разумеется, с его стороны было бы весьма неприличным - она так юна и невинна, дочь такого известного человека, по нелепости обедневшего, лучшего друга его отца и тому подобное. "Ему и не следовало так поступать!" - послышались ей голоса со всех сторон. Да он и не собирался...

Да, он и не собирался... А она?

Эта волшебная ночь! Они ехали в двуколке, почти перед самым рассветом туман поднялся до шеи, небо посерело как в сумерках. И одна огромная звезда! Она помнит только эту звезду, хотя должна была быть еще и ущербная луна. Но звезда была ее лучшим другом - она была соединена с ее повозкой... Она вспомнила, как они цитировали, вернее, спорили:

Flebis et arsuro me, Delia, lecto

Tristibus et . . .

(Альбий Тибулл, (50? до н. э.
– 19? до н. э.) "Элегия 1", - прим.перев.)