– Я сидела у ног вашего отца.

"Теперь ясно. Но в таком случае она посещала Оксфорд, а не Ньюхэм!"

Она никак не могла вспомнить, был ли уже в 1895 или 1897 году женский колледж в Оксфорде. Скорее всего, был.

– Великий Учитель... Потрясающий авторитет во всем мире...

Мисс Ванострат знала о Валентайн все, во всяком случае, об ее знатном происхождении с самого начала работы в качестве учительницы по физическому воспитанию в Главной Частной Школе (Для Девочек). И странно, думала Валентайн, что директриса оказывала ей не больше внимания, чем старшей горничной, но общалась неизменно вежливо, как генералы с низшими офицерами. Но с другой стороны, она позволила девушке безо всякого вмешательства извне самой организовать физическую подготовку.

– Мы слышали, как он разговоривал с вами и с вашим братом на латыни с самого вашего рождения... Его все считали эксцентричным, но теперь я вижу его правоту!.. Мисс Холл говорит, что вы самый выдающийся латинист, которых она когда-либо могла себе представить...

– Это не так, - ответила Валентайн.
– Я не могу думать на латыни. Нельзя называть себя латинистом, если ты не думаешь на этом языке. Отец, разумеется, умел.

– Это первое, что можно сказать о вашем отце, - лицо мисс Ванострат озарилось слабым отблеском юношеского восхищения.
– Он был таким мудрым, таким совершенным! И таким живым!

– Мы с братом, должно быть, производим странное впечатление... С таким отцом... Ну и матушка, конечно.

– О... ваша матушка...

И Валентайн сразу представила себе воздыхательниц времен молодости мисс Ванострат, которые шпионили за отцом и матерью во время их воскресных прогулок по Оксфорду. Маленькая клика из-за деревьев наблюдает за веселым, оживленным отцом и величаво следующей за ним доброй и рассеянной матерью. Девицы перешептываются: "Ах, если бы мы были рядом с ним..." И Валентайн в сердцах бросила:

– Думаю, вы не читаете романов моей матушки... Это матушка записывала за отцом и правила его работы. Он был слишком нетерпелив для рукописей!

– Вы не должны так говорить!
– воскликнула мисс Ванострат, и в голосе ее звучала мука человека, защищающего личную честь.

– Не понимаю, почему. Он сам об этом не раз говорил.

– Он тоже не должен был говорить такого, - смягчилась женщина.
– Ему следовало бы больше заботиться о своей репутации ради своих Творений!

Валентайн восприняла слова тощей восторженной старой девы с насмешливым любопытством:

– Конечно, если вы почитали... до сих пор почитаете отца, как и прежде, - признала она, - то вы имеете определенное право отстаивать его доброе имя... И все-таки мне хотелось бы знать, что сказала вам эта особа по телефону.

Бюст мисс Ванострат начал стремительно двигаться к краю стола:

– Именно поэтому я и хотела поговорить с вами сначала... чтобы вы знали...

– Из-за репутации моего отца... Послушайте, эта особа, леди Макмастер, говорила с вами, как будто это была я? Это вполне вероятно, наши имена звучат похоже.

– Вы, можно сказать, прекрасный плод его взглядов на образование женщин. И если вы... Мне было приятно обнаружить в вас такую... силу, образованный ум в таком... знаете ли... здоровом теле. И вдруг... Потенциальный доход. Коммерческая ценность. Безусловно, ваш отец никогда не выбирал выражений... Вынуждена сказать, что моя беседа с леди Макмастер... хотя нельзя называть леди ту, к которой относишься неодобрительно. Я читала работу ее мужа. Определенно, - вы бы тоже подтвердили - в ней есть крылатые выражения античности.

– Он ни словечка не знает на латыни. У него припасена школьная шпаргалка на случай, если нужно что-то процитировать... Видите ли, я знакома с его методами работы.

Если Эдит Этель на самом деле перепутала Валентайн с мисс Ванострат, то очевидна причина беспокойства директрисы по поводу репутации отца как наставника в вопросах интимного воспитания молодых женщин. Валентайн представила, как Эдит Этель пускается в перечисление перипетий человека, оставшегося без мебели и не узнающего привратника. И якобы существующие отношения между ними вполне могут беспокоить директрису Главной Частной Школы для Девочек среднего класса. И без сомнения, Эдит Этель не преминула упомянуть о ребенке. Поток неприятия и возмущения прорвался в ее чувства...

И неожиданно на первый план вышла мысль, которая мимоходом посетила ее еще в Зале. Она обрушилась на нее с необыкновенной ясностью, теплой волной омыв душу. Если именно жена этого человека вынесла всю мебель... то что мешает Валентайн быть с ним вместе? Он не мог заложить, или продать, или сжечь эту мебель, он был в Европе с Британскими Экспедиционными войсками. Он не мог! Тогда... Что мешает им быть вместе?... Мораль среднего класса? За последние четыре года растворилась в массовом кровавом карнавале... Великий Пост, наступающий на пятки прошедшей вакханалии? Не так уж страшно... Так что если поспешить... Сама не ведает, чего же она хочет?