– У меня все получится! Барретту не удастся обставить меня! Я найду сенсацию, но на сей раз, этот хитрый лис увидит статью только перед самым выпуском газеты…

Мэгги тихо ретировалась с кухни. Она была сыта и не изъявляла ни малейшего желания слушать пустые разговоры человека. Кошка прытко минула комнату, проскользнула через приоткрытую балконную дверь и улеглась в самом темном уголке, любуясь через прутья ограждения ярко освещенной улицей Санта – Моники. Животное слышало, как из маленькой квартирки доносится бормотание Эмили, спорящей с невидимым противником. Мэгги зевнула, положила голову на передние лапки и, закрыв глаза, тихо мурчала.

Грегори вошел в свою квартиру, аккуратно убрал зонт в подставку, снял кашемировое пальто и повесил в гардероб. Присев на небольшую скамью из красного дерева, он снял туфли, сменив их на мягкие бархатные синие тапочки с собственными инициалами, вышитыми серебряной нитью. Переобувшись, туфли он убрал на полку. Завтра Елена, домработница, вычистит их до блеска. Мистер Тейлор любил во всем порядок и чистоту. Проворная латиноамериканка, не смотря на свой далеко не юный возраст, легко справлялась с уборкой двухуровневого пентхауса с видом на Центральный парк.

Журналист взглянул в зеркало, которое занимало всю площадь раздвижной двери гардероба. Он бережно пригладил свои смоляные волосы, широко улыбнулся своему отражению и направился в гостиную.

Апартаменты мистера Тейлора стоили баснословных денег. Такое жилье могли позволить лишь очень состоятельные люди. Грегори был одним из таких людей. Он вырос в роскоши, он любил роскошь, он не представлял свою жизнь без роскоши!

Напольное покрытие гостиной, столовой и спален было в основном из бразильского ореха. В ванных комнатах, а их к слову было пять, и на кухне, преобладал мрамор кораллового цвета. Панорамные окна днем открывали великолепный вид на Центральный парк, а ночью завораживали яркими Нью-йоркскими огнями и темным, словно Марианская впадина, небом. Мебель и прочие предметы интерьера были изготовлены лучшими дизайнерами мира и только из экологических материалов.

В этом пентхаусе все было безумно дорогостоящим, начиная от банных полотенец из египетского хлопка до холстов известных художников. Но самым ценным приобретением репортера, была коллекция холодного оружия, обосновавшаяся на стене над камином.

Грегори платил безумные деньги за редкие экземпляры. В его арсенале были: римский гладиус, японский кайкэн, скифский акинак, персидская джамбия, тибетская кила, шотландский дирк и прочие раритетное оружие, которому следовало пылиться под стеклом музейных витрин, а не в квартире известного журналиста. Все предметы, представляющие собой невероятную историческую ценность, были либо куплены на аукционах у частных коллекционеров, либо незаконно добыты с мест археологических раскопок и завезены в США контрабандистами. Мистер Тейлор чувствовал свою уникальность, обладая собранием самого феноменального антиквариата в мире. Сегодня, ценитель роскоши приобрел еще один потрясающий предмет, которому суждено было пополнить его коллекцию.

Грегори вынул из внутреннего кармана пиджака сверток, доставленный ему британцем с территории Ирана. Он торопливо подошел к секретеру, открыл один из выдвижных ящиков и вытащил перочинный ножик. Аккуратно разрезав плотную ткань, он развернул предмет. В глазах журналиста заплясали огоньки восхищения. На его ладони лежал небольшой кинжал в кожаных ножнах, инкрустированных серебром. Грегори с нежностью провел по ним. Это оружие явно принадлежало женщине, которая умерла давным-давно, еще в те времена, когда шумеры населяли земли Месопотамии.

Журналист осторожно вынул кинжал из ножен и не смог сдержать возглас восхищения. Клинок был прекрасен: тонкое острое лезвие из металла цвета обсидиана с фиолетовым отливом мистически поблескивало в лучах искусственного света, рукоять была вырезана из цельного куска горного хрусталя, обвитого тонкой серебряной нитью, словно вросшей в прозрачный минерал. Но, самая поразительная вещь находилась внутри рукояти. Цветок! Маленький с белыми нежными лепестками, опыленными алым бисером. Бутон растения был раскрыт, и казалось, что если разбить хрусталь, то цветок будет так же свеж, словно его только сорвали с клумбы.

Репортер никогда раньше не видел такой красоты. Кинжал был действительно уникальной вещью и он, Грегори Тейлор, стал ее единственным обладателем!

– Потрясающе… Ты истинное произведение великого мастера! Пески сохранили тебя, не дав беспощадному времени, покрыть ржавчиной, заглушить сияние камня!

Репортер поднес клинок ближе к глазам. Ему на мгновение показалось, что он заметил изъян на лезвии, там, где темный металл сливался с рукоятью. Нет, это была ни царапина, ни ошибка кузнеца, кто-то намеренно оставил свой след на поверхности. Незнакомые символы были, словно роспись создателя, отметившего кинжал.

– Интригующе,– заинтересованно произнес Грегори, пытаясь предположить, что выгравировано на металле.

В Нью-Йорке было около трех ночи, и репортеру вряд ли бы удалось до кого-нибудь дозвониться, дабы получить ответ на его вопрос. Завтра. Завтра он узнает, что за письменность на клинке, и какое значение несет в себе слово.

В маленькой тесной полуподвальной каморке, с крошечным окошком под потолком, предусмотрительно запаянным металлической решеткой, царил полумрак. Три зажженные свечи стояли на низком дубовом столике у стены и отбрасывали длинные глубокие тени. В помещение из мебели присутствовал огромный шкаф с множеством выдвижных ящиков и объемный черный сейф с электронной панелью.