– Давно ты ко мне не заглядывал! Надеюсь у тебя все хорошо?

Старик разомкнул объятия и серьезно взглянул на внука.

– Все просто отлично. Только много работы.

– Эх, весь в меня! Карьера на первом месте. Поднимайся наверх, я закрою магазин и мы поужинаем.

Ариф хлопнул Рашида по плечу, легонько подтолкнув его к лестнице. Парень поправил сумку с фотоаппаратом, которая чуть не соскользнула с плеча и кивнул.

– Тебе помощь не нужна?

– Я не настолько стар, – усмехнулся старик. – Закрыть дверь на ключ, повернуть табличку и запереть кассу я могу и в одиночку.

– Ладно, жду тебя наверху, – согласился Рашид с доводами деда и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

За два дня Грегори Тейлор посетил кучу галерей и музеев, пообщался с известными археологами и историками Нью-Йорка, и даже позвонил своему знакомому в Лондон, который работал в Британском музее. Никто не смог ему помочь расшифровать надпись на клинке. Естественно, журналист не вдавался в подробности, откуда у него взялись эти непонятные символы. Расскажи он правду, то кинжал пришлось бы отдать на изучение, и вероятнее всего многих бы заинтересовало, где Грегори его добыл. И поведай он истину: международный скандал, вопросы федералов, возможно даже арест, ему гарантированы. Нет, мистер Тейлор не собирался так рисковать. Тот, кто ищет, всегда найдет. И репортер был уверен, что кто-то в этом огромном мире, наверняка, знает значение древней письменности, нужно было лишь отыскать этого таинственного всезнайку.

Вернувшись поздно ночью в пентхаус, после очередной неудачной попытки, что-то разузнать о мистических символах, мистер Тейлор снял кашемировое пальто от Джорджио Армани и повесил в шкаф, переобул туфли на бархатные тапочки с инициалами и вошел в гостиную. Он снял твидовый пиджак и аккуратно, дабы не помять, положил его на спинку кресла.

Потягиваясь, Грегори направился к бару. Взяв стакан, он налил себе односолодовый шотландский виски двадцатилетней выдержки. Хотел добавить содовой, но, передумав, выпил залпом. Затем налил еще порцию и со стаканом в руке направился к стене, где красовалась коллекция холодного оружия.

Вытащив из ножен недавно приобретенный клинок, он осторожно взял его и направился к дивану. Удобно устроившись, Грегори поставил бокал с виски на стол и стал рассматривать кинжал в ладони, осторожно переворачивая его, дабы не пораниться об острое лезвие.

– Кто твой создатель?

Положив оружие на стол, репортер взял виски и сделал глоток, наслаждаясь блеском хрусталя, который выглядел настоящим бриллиантом на стеклянной поверхности.

Пронзительный телефонный звонок отвлек Грегори от размышлений. Обычно он выключал звук, чтобы его не тревожили по пустякам. Но репортер надеялся, что получит известия о символах на кинжале, и не мог игнорировать ни сообщения, ни звонки. Был двенадцатый час ночи, кому он понадобился в такое позднее время? Вряд ли знатокам истории Ближнего Востока. Джерри!!! Он обещал этому парню, что придет на Хэллоуинскую вечеринку.

Журналист нехотя поднялся с дивана. Не выпуская бокал из рук, он подошел к креслу, где лежал пиджак. Пытаясь нащупать телефон, мужчина не заметил, как рука дрогнула, и виски выплеснулся на брюки.

– Черт бы тебя побрал! – воскликнул негодующе Грегори и, оставив попытки достать телефон, опрометью ринулся на кухню.

Бросив стакан в раковину, он схватил кухонное полотенце и стал суматошно вытирать брюки, надеясь исправить случившееся, хотя прекрасно осознавал, что без химчистки ему не обойтись. Настырный абонент не переставал звонить. Журналист швырнул полотенце на мраморную столешницу, вымыл руки, вытер их бумажными салфетками, предусмотрительно оставленными Еленой на кухне, и вернулся в гостиную.

Телефон верещал во всю, словно на другом конце случился пожар, который под силу потушить лишь ведущему репортеру Нью-Йорка. Грегори, наконец, вынул смартфон из кармана пиджака и взглянул на номер. Какого черта, этот ненормальный ему звонит почти в полночь? Он что, не помнит про разницу часовых поясов?

– Ты потерялся в пространстве и времени? Ты знаешь, который час, Барретт? Пропустив приветствие, Грегори гневно ответил на звонок, не спуская глаз с испорченных брюк.

– Прошу извинения, мистер Тейлор. Но я пытаюсь до вас достучаться с пятницы. Вы словно растворились.

– Сбавь обороты! И не смей упрекать меня! У меня множество куда более важных дел, нежели болтать с тобой.

– Прошу еще раз извинить меня, мистер Тейлор, но дело не терпит отлагательств. Это по поводу вашей бывшей жены…

Грегори слышал на фоне голоса толстяка какой-то шум, видимо тот отправился, как всегда, в дешевый паб и теперь заливается пивом.

– Барретт, не тяни!

Терпение репортера было на исходе. Он хотел скорее избавиться от мокрых штанов, принять душ и отправиться на вечеринку, о которой ранее не вспоминал. Чтобы контролировать свое негодование, Грегори подошел к столу и взял свободной рукой клинок, затем направился к панорамному окну и взглянул на светящуюся россыпь фонарей Центрального парка.

– В пятницу истекает ее контракт с «Уикдэй Л.А.». Мисс Хэйвуд не желает его продлевать и хочет уйти.

Репортер стиснул зубы, на его скулах заиграли желваки. Он напряженно сжал хрустальную рукоять кинжала. Брови нахмурились. Грегори старался сохранить хладнокровие, но это ему не удалось.

– За что я тебе плачу Барретт?! За то, чтобы ты держал эту дрянь на коротком поводке!!! Она должна продолжить писать о погоде, и с каждым днем все больше и больше убеждаться в том, что она хреновая неудачница и бездарный журналист!!! – мистер Тейлор не заметил, как перешел на крик.