На деле "учреждение урядников ознаменовалось тем, что по деревням заведены были ночные караулы... Требовалось ли это прежде или новые начальники завели - не знаю, только прошлую осень насчет караулов очень строго было. Всюду по деревням повешены были доски, в которые караульные должны были стучать по ночам. И действительно, стучали. Выйдешь, бывало, осенью на крыльцо - из всех окрестных деревень грохот слышится. Проезжающих всех останавливают, опрашивают. Чиновника одного акцизного, ехавшего ночью на завод, - вот тебе и старайся незаконные отводы (кражи) спирта носить, - в одной деревне остановили, приняли за злонамеренного человека и хотели в холодную засадить, да благо кто-то опознал.

А он-то летает орлом от кабака до кабака, и чуть где нет на улице караульного - штраф. В одной деревне пришлось бабе зимою быть ночью караульной, с их двора черёд, а муж был в отлучке. Вот она - известно баба, дура - и отвернись в избу ребенка грудью покормить, неженка, вишь, нашлась, не может на улице покормить и перепеленать. А тут на беду и налети начальство. "Это что? Где караульный?" Поднял крик, шум, всполошил всю деревню, на бабу пять рублей штрафу наложил. Пять рублей! У нас баба зимой за поденщину 15 копеек получает, за 20 копеек она целую ночь мнёт лён. Пять рублей! Да еще муж побьёт. Баба испугалась, начала молить, чтобы помиловал, в ногах у него валяется, а он стоит, подбоченясь, смеётся, куражится!

И зачем эти караулы по деревням? И кого это они ловят? Конокрадов, воров? Так конокрад с лошадьми мимо караула нарочно и поехал! Так ты вора и поймаешь - на лбу у него написано, что он вор.
– "Кто едет?" - "Свои люди". Караульные видят, что действительно мужик, свой человек, ну и ступай с Богом. Так вор и станет одеваться по-барски, по-немецки, чтобы его караульные остановили. От пожаров караулы тоже не помогли. Никогда столько пожаров не бывало, как в прошлом году, когда завели караулы. Мужики объясняют, что караулы заведены для "строгости", чтобы, значит, "строго". А что стоят мужику эти караулы! Не говорят уже о штрафах, о недосчитанных зубах, если оценить только время, потраченное мужиками на караулы, полагая всего по 30 копеек за ночь на двух человек, составится громадная сумма в сто рублей в год на каждую деревню. Сто рублей на каждую деревню!"

Да это же такая сумма, какой деревне за год не заработать!

"Грешный человек, я сомневался, чтобы новым начальникам удалось предупреждать метели, волков, пожары, конокрадов. Что говорить о каких-нибудь деревенских начальниках, когда сама петербургская полиция - и та предупреждать не может. Вот еще недавно чуть полгорода водой не залило! Сомневался даже и в том, чтобы урядникам удалось способствовать открыванию преступлений: что само откроется, то и откроется...

Давно уже живу я в деревне, в таком захолустье, куда начальство в кои-то веки навёртывалось, а между тем никаких преступлений не вижу. О грабежах, убийствах, преднамеренных поджогах уж и говорить нечего, но даже воровство за редкость, а если и случится, то такие пустяки, что и сказать нельзя, воровство это или шалость...

Слыша о том, что будут заведены новые начальники, я, признаться сказать, думал, что они будут не для начальствования, а так себе, для "формальности", для того, чтобы дать кусок хлеба заслуженным воинам. Мало ли попорчено людей за эту войну, отчего же не вознаградить их за службу, дав им приличные званию места?..

Вышло, однако, совсем не так. Заслуженным воинам новых мест и понюхать не дали, в новые начальники поступили благородные, чиновные люди. Ташкентцы самого низшего разряда. Всё, что не находило себе никакого исхода, всё, что не могло пробиться ни к каким местам, все это попало в новые начальники. И чего же ожидать от этой орды "благородий", которой отдали под команду мужика? Самого поверхностного знакомства с этим людом достаточно, чтобы предсказать, как он будет управляться. Сочтите только, что если ему по полуштофу в день потреблять - а что ему полуштоф!
– так и то нужно 72 рубля в год. Ну, где же тут "благородному" человеку на каких-нибудь 200 рублей жить!"

Новое начальство спешило проявить себя, показать свою старательность на страже порядка и государственных интересов.

"Положим, и от заслуженных воинов пользы никакой не было бы, но всё-таки для мужика было бы легче. Солдат проще, ближе к мужику, и потому довольствовался бы меньшим. У него и "благородных" потребностей, прихотей панских нет, но, главное, начальник из солдат законов не знает.

Положим, что и мужик, как только сделается "начальником", например, волостным старшиной, скоро обначальничивается, нацивилизовывается писарями и высшими начальниками, которые ему твердят, чтобы он мужика в бараний рог крутил. Положим, и он тоже требует, чтобы перед ним ломали шапку, оказывали ему всякое почтение, сорвать тоже старается, но все-таки он проще, он свой брат-мужик, с мужицкими понятиями, а, главное, законов не знает. Точно так же и какой-нибудь унтер-офицер, наверное, будет держать себя начальником, будет требовать почтения, будет считать мужика ниже себя, будет и рвать при случае, но опять-таки проще, свой брат, и законов не знает. Да и ломаться над мужиком так не будет, как благородный, который одно только и умеет, что свой начальнический форс показать.

Пришла весна; радостные, мы приветствуем её песнями, особенными, весенними, троицкими песнями. Серый народ, просидев семь зимних месяцев в серых избах, в серых зипунах, на серых щах, радуется первой весенней зелени. В первый же весенний праздник, на Троицу мужик украшает зеленым "маем" (берёзкой) свою серую избу, бабы отправляются в светлую майскую рощицу венчать березку, кумятся, поют песню, пляшут, угощаются водкой, пирогами, драченой... На заговенье опять идут в ту же рощицу, срубают березки, связывают их макушками, обряжают платками, бусами, крестами, надевают на головы венки из березовых веток и с песнями идут "топить май" в реке. "Страда" наступает.

– Стой!
– кричит налетевший начальник, - опять березки на май рубите! Не знаете, что березки на май рубить запрещено. Штраф!

– Помилуйте, ваше благородие, мы не знали, нынче приказу не было.

– Не знала ты, не знала. Вишь, сколько народу собралось - расходиться!

– Помилуйте, ваше благородие!

– Расходиться по домам, - говорю вам.
– Ты что тут стоишь, разиня, в шапке?
– налетает он на зазевавшегося малого, позабывшего снять перед начальником шапку.

Не раз случалось... что разгоняли хороводы, вечеринки, игрища, посиделки, свадьбы. Министр внутренних дел даже вынужден был издать по этому поводу особый циркуляр... коим разъясняет, что игрища и тому подобные увеселения народа не суть нарушения общественной тишины и спокойствия. Но если губернаторам нужно было делать подобное разъяснение, то как же нам-то знать, что можно и чего нельзя. Кто же все законы, распоряжения, постановления знает? А вдруг он запретит возить навоз толокой? Тоже ведь "сборище", да ещё шумное, потому что сопровождается выпивкой, да ещё все с железными вилами. Если ему могло прийти в голову разгонять хороводы, посиделки, свадебные пирушки, то почему же не может прийти в голову разгонять "помочи" и другие общие работы?.. А между тем, покуда что, как ты его не послушаешь? Может, он и прав, а если и неправ, как ты не послушаешься начальника, который находится при исполнении своих обязанностей. Чем это пахнет? Нет, уж лучше по-доброму разойтись...