Я постарался запомнить причудливое нагромождение изъеденных скал: вдруг рассудок оставит меня окончательно, и я соскучусь по обществу лысого садиста?

Осмотревшись, я приметил развалины в нескольких сотнях метров отсюда. Они, располагаясь на возвышенности, представляли собой отличную площадку для обзора. Решительно зашагав в выбранном направлении, я осознал, что ещё сотня метров и всё в моей голове спечется, пот уже стекал по лицу, смешиваясь с засохшей коркой крови. Отпоров ножом низ штанов я соорудил нечто нелепое, но при этом закрывавшее голову от солнца. Да! Я всё-таки назвал это ублюдочное светило солнцем. По мне, так оно этого не заслуживало.

Продолжив путь, я приметил, что воздух был очень сух, а небо было неправдоподобно насыщенно-голубым. Как на Арракисе, подумалось мне - из-за низкой влажности. Тяжелая кобура постукивала о бедро при каждом шаге, напоминая о судьбе предыдущего владельца-неудачника. Только бы найти воду!

Изнывая от жары, мне удалось добраться до развалин, не менее древних, чем клятая гробница. Полуобвалившиеся массивные мегалитические сооружения, почти погребённые песком, намекали о неизбежном конце всякой цивилизации. Конкретно эту видимо прикончила близлежащая звезда. Она могла чертовски легко сделать это и со мной.

С трудом поднявшись на холм, я постарался осмотреться. Во рту пересохло, голова под этой звездой-убийцей разболелась ещё сильнее. В глазах рябило. Хотелось присесть в тени древних строений. Чудом сохранившиеся надписи на камнях гласили о том, что это храм некоего божества, охраняющего покой мертвых. Ух ты, я и читать эти закорючки умею! Переборов это желание, я стал осматривать окрестности. Если здесь задержаться, то единственное, чего добьюсь, так это надёжной охраны.

Вдалеке что-то блестело. Блестел металл. Глаза слезились, и я не мог точно определить расстояние до неизвестного объекта. Ровная, как стол, пустыня была скупа на ориентиры, а мне даже не было известно расстояние до горизонта, ведь оно зависело от радиуса этой планеты. Однажды я уже прошёл пару десятков километров под полуденным солнцем, не озаботившись надеть головной убор. Это не так сложно, как кажется. Будь звезда милосерднее, а воздух прохладнее, я бы сходил туда.

Я обессилено сел, часто дыша, как загнанная лошадь. Выбора не было. Или умру здесь, или упаду по дороге, а может случится чудо, и там будут люди или вода. 'Используй Силу, Люк!' - Оби Ван Кеноби посоветовал бы так, верно? Вырвался хриплый смешок. Наверное, то неясное, что чувствовал я в гробнице, была именно она. Ощущалось это и здесь, но иначе. Посмотрев на манивший к себе блеск, я попытался мысленно приблизиться, рассмотреть далёкий маяк. Что-то там было, чудилось присутствие, а может, я перегрелся, и в преддверии теплового удара воспалённый разум обманывал сам себя, рисуя эскизы ложной надежды.

Одно не оставляло меня в покое - тот факт, что с моим зрением я вообще что-то мог рассмотреть на таком расстоянии. Или по дороге мне сделали лазерную коррекцию, или что-то ещё более необычное. И то, что неплохо было бы сначала дождаться ночи. Хорошая мысль приходит всегда не вовремя.

Плюнув на эти размышления (исключительно фигурально, конечно, учитывая сложившиеся обстоятельства), я поднял себя на ноги и зашагал в сторону "маяка". Каждый грамм груза тянул к земле. Пересохшие губы уже потрескались от жары. Я оставил при себе только оружие, патроны, деньги и пустую флягу - остальной хлам поглотила пустыня. Неведомые каменные звери бесстрастно смотрели вслед удаляющейся фигуре. Беспокойный ветер гонял песчинки по пустыне, перетирая их в ещё более мелкую пыль. Время в этом мире способно расщепить на мелкие частицы что угодно.

Я всё шёл и шёл, а время замерло, движение остановилось, даже ветер стих. Или я потерял всякую чувствительность? Все мысли уже давно покинули голову. Я уже не знал, сколько времени иду на этот далёкий блеск. Час, два, больше? Единственное что я мог сказать - он стал ближе. Несколько раз по дороге я падал наземь, подкашивались ноги. Перед глазами двоилось, спина вновь уперлась в песок. Наконец мне не удалось подняться.

Звезда зависла прямо надо мною, готовясь привести в исполнение приговор, выписанный нам всем ещё при рождении. Я достал пистолет из кобуры, снял предохранитель, упершись локтем в песок, отвёл затвор и, прицелившись в неё, сделал выстрел. Раздавшийся грохот заложил уши, при выстреле мелькнула ослепительная вспышка.

Через минуту я сделал еще один выстрел. Осечка! Ещё осечка, выстрел! Раскалённая гильза упала мне на ногу, оставив ожог. Я лежал и через каждую минуту делал по выстрелу. Частили осечки, стреляные патроны и гильзы летели в сторону. Кончились патроны в магазине, а я оглох окончательно и уже не слышал толком последних сделанных выстрелов.

В кармане куртки остались ещё патроны, но пока я их вытаскивал, большая часть высыпалась в песок. Проклятье! Ползая по дну этой печи для обжига и собирая патроны, я проклинал весь этот безумный мир и эту планету в частности, безоблачный голубой купол неба и кроваво-красный песок.

После выстрела затвор откатило, и он решил для разнообразия не возвращаться на привычное место. Заглянув в открытый патроноприёмник, я увидел, что в нём застряла разорванная гильза. Достав нож, я стал выковыривать лопнувшую оболочку: выяснил заодно, что гильза не медная и не стальная, а сделана из полимера неясного происхождения.

Я всё продолжал безумный салют в честь этого мира. Или на свои похороны, как повезёт. Хотя ствол приходилось перезаряжать вручную после каждого выстрела, патроны закончились очень быстро.