– Дикси, выйди, пожалуйста, в зал, – попросила я. – Я едва тебя слышу. Что до Орхидеи… так мог называть ее только Кристиан.

В трубке послышались шаги, голоса Чака и Кей стихали, пока не смолкли совсем.

– Я вышла на улицу, – сообщила подруга. – Энн справится в зале и одна.

Я закатила глаза. Дикси в своем репертуаре.

– Если тебе так не нравится там работать, то почему не уйдешь?

– А куда? К тому же… кто сказал, что мне не нравится? И вообще, не переводи тему. Я должна кое-что рассказать тебе о Селин.

Я насторожилась. Даже сотовый прижала поплотнее к уху.

– Что именно?

– Я Селин знаю уже лет шесть – с тех пор, как она впервые приехала в Ант-Лейк. Откуда – не помню, даже не спрашивай. Так вот что я хочу сказать… С тех пор она ни капли не изменилась.

Сердце бешено застучало. Я подалась вперед.

– Что значит… Не изменилась?

– То и значит. Не постарела ни на день. Помню, как мисс Гаскил на каком-то благотворительном вечере спрашивала Селин, как ей удается так роскошно и молодо выглядеть? Знаешь, спрашивает, а у самой в глазах такая зависть-зависть. А та и отвечает со своей королевской улыбочкой – дескать, у меня особая болезнь.

– Болезнь? Подожди, кажется, понимаю. – Я бросилась к ноутбуку и быстро набрала фразу в поисковой строке. – «Болезнь нестарения», кажется, она так и называется.

– Да, наверное, – отмахнулась Дикси. – Так вот Селин отошла, а мисс Гаскил с моей мамой долго еще обсуждали, что та наверняка прибегает к пластике, только упорно это скрывает.

Неотрывно глядя на экран, я пробормотала себе под нос:

– Пластика в двадцать с лишним лет? Сомнительно. Да и зачем придумывать такое сложное оправдание, если можно списать на гены – или косметические процедуры, на худой конец?

– Розали, ты же понимаешь…

– Понимаю, Дикси, – со вздохом сказала я. Потерла лоб. – Просто все это так… странно. Сначала призрак в моем доме, потом эти письма. Трудно отмахнуться от всего этого, посчитав простым совпадением. Ладно, закрыли тему. Вечером увидимся?

– Не могу, у меня свидание, – загадочно ответила Дикси. Я отчетливо слышала в ее голосе улыбку.

– Оо, и кто он?

– Не хочу загадывать, но, кажется, это серьезно. Его зовут Бен. Я вас познакомлю. Попозже.

Если так говорила моя несерьезная подруга, то я была склонна ей верить. Дикси уже давно была одна – лечила разбитое изменой любимого сердце. И несмотря на ее сверх откровенные наряды, плохие привычки (включая привычку отлынивать от работы) и полное отсутствие голоса, она была хорошим человеком, и я надеялась, что у них с Беном все сложится.

В смешанных чувствах я положила трубку. Селин – Кристиан – Орхидея – Селин – безумная карусель. Верить в призраки – это одно. Но верить в то, что в Ант-Лейке живет женщина, которой исполнилось более ста пятидесяти лет… Нет. Невозможно.

С такими мыслями я и легла спать, и еще долго не могла уснуть, ворочаясь и сбивая под собой простынь. А в голове беспрестанно крутилось: «Невозможно. Невозможно».

Глава девятая

Трех прочитанных писем мне хватило, чтобы понять – Кристиана бросила его Орхидея. Селин не отвечала на письма Кристиана, даже не открывала их. Почему? Куда исчезла любовь, казавшаяся такой сильной? Эмоции, которые пропитывали писчую бумагу, словно передаваясь мне? Страсть и нежность, сплетенные воедино…

Хотя его любовь не исчезла, но что случилось с ней, Орхидеей?

Кристиан все равно знал, что я прочла его первую переписку с Селин, поэтому я решила прибегнуть к последнему способу хоть что-то понять в этой истории любви. В очередном послании я попросила Кристиана описать его Орхидею.

И ответ пришел, но был странно сух и сдержан. Возможно, в этот миг он вспоминал, как они расстались? Любопытство мучало меня, но я не стала бередить его раны – вдруг Кристиан до сих пор ее любил?

Описание совпадало до мельчайших деталей – вплоть до черных блестящих волос до середины спины и приколотой на платья броши с орхидеей. Карие глаза – как и у той Селин, что знала я. Но всему этому могло быть простое объяснение – гены. Правда, прошло уже почти два века…

Пазл не сходился, и я предприняла последнюю, отчаянную попытку хоть что-то понять – попросила Кристиана нарисовать лицо его Орхидеи. Он отказался, но я была настойчива, и в конце концов одержала вверх. И, глядя на рисунок, ошеломленно качала головой.