– Угу, - кивает тётя Таня.
– Уши-то и зарастут.

Лялька смотрит на неё исподлобья, не зная - верить или нет. Верить не хочется.

– Дай-ка мне куклу посмотреть, - продолжает мамина подруга, обращаясь к Ляльке, и протягивает руку. У тети Тани толстые пальцы с черными полосками под ногтями, ладони лоснятся от колбасы, которую та только что ела. Ляльке мучительно представлять в них Принцессу. Она прячет куклу за спиной и делает несколько шагов назад.

– Чего ты боишься, не съем я её, - заверяет тётя Таня.

Но Лялька снова отступает.

– Фу, какая ты противная, - сердится та.
– Вот узнает бабушка, какая ты жадина, и умрет от огорчения!

– Танька, ты думай что говоришь!
– набрасывается на подругу мама.
– Совсем сдурела?!

– А что я такого сказала?
– удивляется та.
– Я же так, к слову, в воспитательных целях!

– Так ты своего роди сначала и воспитывай как пожелаешь!
– не унимается мама.
– А моей подобные гадости говорить не смей!

– Ну и рожу, - зло огрызается тётя Таня.
– Хоть десять рожу!
– К дверям она идет чуть покачиваясь.

– Давай-давай, только не забудь подписать - кто от кого будет!
– кричит ей вслед мама.

– Ну, ты и сука, Надька!
– бросает ей тётя Таня и громко хлопает дверью.

Мама опускается на стул, трясущимися руками берет стакан и осушает его одним залпом. Затем выпивает стакан подруги.

– Я не жадина, - тихо говорит Лялька.

Мама смотрит на неё усталым пустым взглядом.

– Оля, иди спать!
– и добавляет вполголоса: - Как же вы все меня достали...

Лето заканчивается внезапно. Удивительно: только вчера мир вокруг был зелёным и радостным, и вдруг словно перевернули страницу в книжке - желтеют листья на деревьях, в палисаднике цветут жёлтые шары, а вечерами без тёплого свитера на улице не поиграешь. Да и дожди идут всё чаще, тогда приходится подолгу сидеть дома, разложив на подоконнике книжки или бумагу с карандашами, и дни такие тянутся невообразимо долго.

Тётя Таня к ним больше не заходит, и Лялька этому искренне рада. Мама перестала приносить домой темные бутылки с красной жидкостью и курить. Вместо этого они читают книжки, иногда мама рассказывает о городе и обещает Ляльке обязательно её туда свозить. Там они будут гулять по зоопарку, кататься на каруселях и есть мороженое из хрустальных вазочек. От нарисованной картины захватывает дух. Они бы прямо сейчас могли туда поехать, но сначала нужно дождаться выздоровления бабушки. Ведь ей наверняка тоже захочется присоединиться.

А пока путешествия ограничиваются райцентром, куда их возит дядя Миша. И хотя там нет зоопарка, а мороженое продают в обычных вафельных стаканчиках, поездки всё равно превращаются в маленькие праздники. В универмаге мама купила Ляльке красные резиновые сапоги на толстой подошве и с нарисованным зелёным крокодилом на голенище, а также игрушечные наручные часы. И теперь Лялька то и дело сверяет их настенными ходиками, а в сапогах гордо шлёпает по лужам, оставленным недавними дождями.

Лишь одно огорчает Ляльку - бабушка всё не возвращается из города.

Лялька не понимает, почему два последних дня живёт у тети Анны и дяди Коли, Пашкиных родителей. Спит она на раскладушке, на мягком матрасе, в целом ворохе подушек и под двумя одеялами. Это чуть-чуть примиряет её с необходимостью жить в чужом доме, без мамы и бабушки. Тётя Анна все время вздыхает, гладит Ляльку по голове и пичкает ирисками. Ириски приходится сосать как леденцы, иначе они пристают к зубам и их приходится отдирать пальцами, отчего те становятся неприятно липкими. Дядя Коля дома появляется только под вечер, к ужину, и почти сразу ложится спать. Пашка и вовсе на себя не похож: не задирается, не обзывает, а если и смотрит, то с жалостью. Но Лялька по-прежнему его игнорирует.

На третий день рано утром за Лялькой приходит мама, мрачная и заплаканная. Они идут к грузовику дяди Миши, в кузове которого сидит куча народа, в основном знакомого. Женщины почти все - в чёрных платках и с цветами. Дядя Миша, такой же мрачный, как мама, усаживает их в кабину, и они куда-то едут по ухабистой, размытой дождями дороге. Возле красивого белого дома со сверкающими золотом круглыми башенками на крыше мама с Лялькой выходят на улицу. Дом - это церковь, Лялька видела похожие на картинках из книг. Народ из кузова тоже соскакивает на землю. Затем мужчины вытаскивают оттуда огромный, длинный, криво сколоченный ящик и несут внутрь. В церкви приторно пахнет, полутемно, на стенах висит множество тёмных портретов людей с жёлтыми кругами за головами и горят свечи. Откуда-то выходит полный мужчина в длинном чёрном платье и смешной чёрной шапке. В руках у него на длинных золотых цепях висит какая-то дымящаяся штука. У Ляльки на языке вертится целых сто вопросов, даже двести, но она, чувствуя общую подавленность, молчит и жмётся ближе к маме. Затем длинный ящик открывают. В нём, под белой простыней, лежит огромная кукла с желтым лицом. Мужчина в платье начинает то ли петь, то ли читать стихотворение, но очень заунывно и совершенно непонятно. Дымящаяся штука дымит сильнее и сильнее, отчего в носу неприятно свербит, кружится голова и Ляльке кажется, что она вот-вот задохнётся. Тётя Анна торопливо выводит её на улицу.

– Подыши, золотко, совсем ты сомлела внутри, - говорит она.

А на улице солнечно и тепло. Ветер бросает к ногам охапки золотых листьев, задирается к редким прохожим, треплет в соседнем дворе висящие на веревках простыни и пододеяльники, превращая их в паруса. Лялька смотрит сквозь кроны деревьев в небо, прищурив один глаз, чтобы солнце не очень слепило, но оно слишком яркое для осени, на глаза наворачиваются слезы.

– Оленька, пойдем внутрь, - зовет её тётя Анна через какое-то время, - попрощаешься с бабушкой.