Когда волшебство заканчивается и скакуны вновь превращаются в ободранные и измызганные тополевые палки, Пашка предлагает поиграть в танкистов. Лялька с готовностью кивает, но в конце деревни встаёт как вкопанная.

– Ты чего?
– удивляется сосед.

– Мне дальше нельзя!
– отвечает Лялька грустно.
– Бабушка за деревню выходить не разрешает.

– Со мной можно!
– уверенно говорит Пашка.
– Я же взрослый!

Лялька колеблется. Но уж больно хочется поиграть в танкистов! Да ещё Пашка, видя её колебания, презрительно бросает короткое: "трусиха!". Это всё и решает. Лялька не трусиха! Она даже плавунца не боится в руки брать! А тут - подумаешь, пройти чуть дальше за деревню.

От деревни до кладбища старых тракторов почти километр. Оно расположено у кромки небольшого леса. Чего тут только нет: комбайны, обычные и гусеничные трактора, пара грузовиков и даже мотоцикл с коляской. И все ржавое-прержавое, немного страшное, но ужасно интересное.

Пашка как ненормальный прыгает среди уродливых остовов, и с криками "За Родину!" бросает палки почему-то именно в останки мотоцикла с коляской. Или в комбайн. Лялька же к игре в танкистов очень быстро теряет интерес. Тогда она забирается в кабину огромного бульдозера, нелепо завалившегося немного на бок, и усаживается на ошмётки сидения. А что, если ей, когда вырастет, не уезжать в город, а остаться в деревне и работать трактористом, как дядя Миша?

Лялька представляет, как едет по весеннему полю, оставляя за спиной вывороченную плугом землю, на которую сразу же слетаются грачи. Как потом сидит на капоте, вытирая потный лоб промасленной кепкой, и улыбается бабушке, бегущей ей навстречу с завязанным в узелок обедом. Эта мысль возвращает Ляльку к реальности. Вокруг уже смеркается и Пашки нигде нет. Лялька зовет его несколько раз, но тот молчит. Или решил попугать, или действительно ушёл. Становится очень страшно. Остовы техники, такие интересные при дневном свете, в сумерках кажутся таящими опасность чудовищами. Лялька вылезает из кабины и как можно быстрее идёт к дороге. И почти сразу видит бегущую навстречу бабушку, почти как в мечтах. Вот только вместо узелка в руке у бабушки пучок крапивы. А самое обидное то, что за её спиной маячит Пашка, не иначе, он же и заложил Ляльку бабушке. Обычно бабушка ограничивается строгим внушением. Ну, ещё пару раз ставила в угол. Поэтому когда та стегает Ляльку крапивой по голой попе, слезы льются не столько от боли, сколько от обиды. Такого вероломства от соседа Лялька не ожидала.

– Это же он уговорил меня пойти!
– оправдывается Лялька после экзекуции, так как бабушка по-прежнему сердится.

– Оля, прекрати перекладывать свою вину на других!
– строго выговаривает ей та.
– Он, может быть, и уговаривал, а ты могла отказаться и не пойти. Но пошла, вопреки запрету! И это было твое решение!

Лялька хлюпает носом и потирает зудящую попу. С бабушкой не поспоришь, она всегда оказывается права. Но от этого не становится менее обидно.

– Лялька, пойми, я за тебя очень волнуюсь!
– говорит бабушка.
– Ты ещё маленькая и слабая, вокруг много опасностей. Вот что я буду делать, если ты сгинешь?

Ненавистное слово больно царапает слух. Лялька ёжится и неожиданно замечает, что у бабушки тоже глаза на мокром месте. Бабушка плачет? Из-за неё? Это открытие поражает как гром среди ясного неба.

– Бабуленька, милая, прости меня, пожалуйста! Я больше никогда так не буду!
– Лялька снова плачет, теперь уже от чувства вины.

– Честно-честно?
– спрашивает бабушка.

– Честно-пречестно!

В доме вновь воцаряются мир и покой. Лялька забирается к бабушке на колени и обнимает её за шею.

– Бабуленька, я тебя очень-очень люблю!

– И я тебя, - отвечает та, прижимая внучку в ответ.

– Я тебя никогда-никогда не покину, честное слово!
– твердо заверяет её Лялька, заменяя противное слово.
– Только и ты меня не покидай!
– просит она, немного подумав.

Бабушка молчит, только объятия становятся крепче.

– Не покинешь?!
– допытывается Лялька.

– Я всегда буду с тобой, моя хорошая, - отвечает бабушка сдавленным голосом.
– Честное слово!

Прежде чем заснуть, Лялька долго ворочается в кровати, смотрит на бабушку, читающую за столом в свете настольной лампы.

– Бабуленька!

– Что?
– отрывается та от книги.

– Бабуленька, а это правда, что взрослой можно стать только когда зубы выпадут?
– спрашивает она.

Бабушка сдавленно фыркает.

– С чего ты взяла?

– Ну, вот Пашка говорит, что он взрослый, потому что у него старые зубы выпали. А мне не нравится, что они выпадут. Я не хочу быть похожей на зайца.

Бабушка откладывает книгу, садится рядом.

– Не переживай, птица-синица, на зайца ты похожей не будешь. В крайнем случае - на хомяка, - смеётся она.

На следующий день к Ляльке приходит Пашка. Не иначе, как вину замаливать. В руках у него игрушечный автомат. Его Пашке выпилил из доски отец, да ещё и чёрной краской покрасил. И так мастерски, что, по мнению Ляльки, видевшей оружие только в фильмах о войне, тот от настоящего ничем не отличается.

– Поиграй, если хочешь, - протягивает Пашка любимую игрушку.