Шрифт:
– Валерий - прекрасный нутрициолог и дипломированный терапевт. Я ему доверяю, и его диета дала результат, ты ведь знаешь.
– Но цельное молоко можно покупать, не обязательно держать корову.
Отец покачал головой.
– Ох, папа!...
– Лена прыснула со смеху.
– Эти твои причуды!
– и она захохотала, отчего все за столом чуть расслабились.
– Ну почему ты такой брезгливый?
– Ничего не могу с этим поделать, - он пожал плечами, аппетитно поглощая котлеты из индейки.
– Лучше сам подою корову, чем выпью чужое молоко...
В спорах о здоровье отца Лена никогда не принимала чью-то сторону. Однако на этот раз она долго раздумывала после ужина, потом постучалась к родителям в спальную комнату. Отец уже накрылся тонким одеялом, а мама сидела перед комодом и смотрелась в круглое зеркало, распуская длинную косу.
– Я подумала, что смогу ухаживать за коровой.
Мама замерла, а отец присел на кровати.
– Ты ведь ребенок!
– Ты не успеешь, вам задают слишком много домашнего задания.
– Не соглашусь с вами обоими! Я вполне справлюсь, смогу даже доить корову хотя бы вечером... Вы же знаете, как я тяжело просыпаюсь по утрам. И домашки у меня мало, потому что десятый класс. Да и вообще, у нас на физре такая самоволка, что нагрузки просто не хватает, физический труд еще никому не вредил.
– Кроме твоего никчемного папаши.
– Ну не говори так, - она бросилась к нему и обняла.
– Мэри говорила, что ее воспитала работа во дворе, закалила характер.
– Но именно Машка больше всех хотела вырваться в город, а я не против сельской жизни. Наше деревенское детство воспитало всех по-разному.
– Наверно, я пошла в тебя. Я знаю, мне понравится.
– Спасибо, Лена, - высказалась мама. Лена знала настоящую силу материнской благодарности. В отличие от отца, мама выросла в городе и питала отвращение к самому слову "сарай". Они познакомились в институте и, как ни странно, не только полюбили друг друга, но и смогли ужиться в браке.
"Ничего, справлюсь, я не паразит", - подбадривала себя девушка, отправляясь ко сну. Гораздо больше ее волновал возможный визит Костарева, хотя она подозревала, что тот не придет. Он показался ей в чем-то высокомерным, или же самоуверенным. Ее мучили воспоминания о дне их знакомства, но делать по ним какие-то выводы представлялось опасным. И все-таки, Лена продолжала рисовать в голове его образ и характер, не отличающиеся благородством.
*
И в самом деле, проходил день за днем, а потом и целая неделя, но Костарев так и не появился в их доме, и Лена подзабыла о планах отца. Тем более, что коровку действительно нашли и купили, и у нее не оставалось времени подумать о возможных событиях взамен настоящих. Отец назвал животное Антой, сокращенно от "Антанты". После школы Лена обедала, а потом долго возилась во дворе, давая Анте сено и воду, убирая навоз. Вечером она сдаивала молоко, которым в дальнейшем занималась мать: сепарировала, готовила масло и домашний йогурт. Эти хлопоты отнимали у девушки много времени, но и приносили сладкий покой.
Однажды ну уроке химичка вышла из себя.
– Почему вы всем классом отстаете по химии?! Да у вас ни одного хорошиста не будет за год, такими-то стараниями! И что за сонные рожи? Неужели опять ерундой занимаетесь с этим Костаревым?
Лена надеялась, что никто не заметил, как она вздрогнула от упоминания его фамилии.
– Не думай, Светлана, что раз никто не предъявляет претензий твоему классу, то вы с братом правы! Лучше покажи ему журнал и пусть призадумается, прежде чем мучить школьников! Ты же староста, о чем только думаешь?
– О безопасности своих друзей! О будущем нашего поселка!
– бойко отозвалась девушка, не пряча ясного взгляда.
Лена ничего не поняла, отчего чувствовала себя неловко, особенно от последних слов химички.
– Аверина, вы с отцом должны решить эту проблему.
К сожалению, прозвенел звонок, и она ничего не ответила всем уставившимся на нее людям...
После этого урока Лена решила разобраться в происходящем. Она не считала себя в чем-то виновной, а в общую тайну, выглядевшей секретом Полишинеля, никто не посвящал. Гордость не позволяла ей заискивать перед кем-то, и в душе затеплился огонек злобы на Костарева.
Через два дня, как раз субботним вечером, вернувшись из общественной библиотеки, она влетела бабочкой в столовую.
– Мама, прости, что...
– она не завершила фразу и чуть не споткнулась, вовремя схватившись за спинку стула. Костарев сидел за столом с ее родителями. - Здравствуйте.
– Доброго вечера, - ответил он, улыбнувшись позже, чем следовало бы, из-за узнавания.
Отец представлял ее гостю, мать накладывала ей жаркое. Костарев слушал главу семейства, больше не обращая на нее внимания, будто говорили о ком-то далеком. Лена без объяснений вышла из столовой и пошла к себе. Она долго выбирала, во что переодеться, пока не согласилась на теплую трикотажную юбку в пол и свитер с высокой горловиной. В этой одежде ей было тепло и отчего-то безопасно, как в доспехах. Девушка долго задерживалась, прибирая разбросанные вещи и побрякушки, заново расплела и заплела волосы, пока не выходить стало неприлично.
В столовой мама бросила короткий укоряющий взгляд на заношенный свитер в противовес ее элегантной блузке. Жаркое остыло, все пили чай. Лена с удивлением отметила букет искусственных пионов на столе, не отличавшихся от настоящих. Потом вспомнила, что это их первый гость на новом месте и поняла рвение матери. Разговор медленно тек мимо Лены.
– Это был, стыдно признаться, один из самых острых моментов в жизни, - говорил отец.
– Паша, не приукрашивай так нагло, - улыбнулась мать, прекрасно зная более острые моменты.