– Ты наблюдал за нами в течение нескольких дней. Маркус не может так рисковать, - снова звук глотка.

Над развесистыми вайями папоротника появился на долю секунды и снова исчез кончик серого хвоста. Завидев четвероногого друга краем глаза, я начал отчаянно махать свободной рукой, прогоняя его. Хотя…охрана здесь не настолько невнимательна, чтобы не заметить, как он периодически появляется у лагеря, рассеянно рыская вокруг, ища способ, чтобы меня высвободить.

– Маркус не может рисковать. А что думаешь ты? – задал я вопрос надзирателю, наивно надеясь, что это отвлечёт его внимание от хвостатого самоубийцы, то и дело открыто бегающего перед моим взором.

– Твоя псина ошивается здесь все три дня, что мы тебя держим, - ответ последовал незамедлительно, я напрягся, услышав его. – Раз она такая умная, давно могла сбегать к твоей группе и забить тревогу. А она не бежит.

– Признаюсь, недооценил, - я проронил уставший смешок.

– Вопрос только, кого именно: меня или Маркуса? Он не такой весь из себя правильный, - последнее предложение парень па крыше произнёс совсем тихо, я понял его, только заново прокрутив в голове.

У них тут своё тоталитарное государство с лидером-параноиком. Я проделал от Анкориджа путь в несколько тысяч километров, а снова попал в то же самое место.

– Как тебя зовут, парень? – я возвёл кверху взгляд, стараясь углядеть его, но всё было тщетно.

– Я не думаю, что тебе стоит знать, старикан. Ты, может, и хороший человек, но мы все здесь хотим выжить…а моя жизнь, как-никак зависит от Маркуса, слушать которого в моих же интересах.

– Он способен отпустить меня? – после некоторой паузы, спросил я, прервав даже своё дыхание, чтобы обязательно расслышать ответ.

– Не знаю, старик. Но он способен признать свою неправоту, может, тебе это знание будет в помощь.

Я отчаянно вздохнул, опустив голову. В лесу, передо мной что-то зашуршала, но, не поднимая глаз, я уже мог спокойно предположить, что это была очередная порция кусачих тварей. И, правда - двое. Потрёпанная, но всё же довольно свежая парочка. Я уже давненько перестал испытывать к ним жалость, принимая, как что-то, само собой разумеющееся.

Снова они натянули проволоку передо мной. И на этот раз во мне воспылала надежда, что этот парень наверху, оказавшийся не таким уж и потерянным, на этот раз прострелит им мозги чуточку раньше, чем их челюсти щёлкнут у меня перед носом.

Кажется…до меня донёсся этот щелчок снятого с предохранителя оружия. Но кусты папоротника снова зашелестели, на этот раз, от более стремительного движения. Слегка закрученный хвост снова появился среди зарослей, и в этот же момент острейшие зубы, в моменте высокого прыжка, впиваются в горло одного из мертвецов. Мой родимый полуволк отгрызает голову всего за несколько секунд, мощнейшими лапами толкает второго и проделывает и с ним ту же операцию.

Парень наверху видимо застыл от изумления. Я не видел ни его, ни его эмоций, но догадывался, что он в полнейшем ступоре. Я пялился на окровавленную морду моего Боно и улыбался, как придурок. Жалобно заскулив, пёс бросил взгляд на моего надзирателя, потом на меня, и в мгновение ока скрылся в кустах снова. Он был словно призрак.

На шум сбежались остальные охранники периметра, но моего полуволка было уже не догнать…

POV Джулиетт

Не могу сказать точно, но как мне помнится тогда, я ушла в лес сразу же, как вернулся Рик и остальные. К своему большому стыду, я совсем забыла о Марти и о том, что он тоже мог расстроиться из-за того, что больше не увидит Диксона, который тоже стал ему родным. И меня тогда не было рядом, чтобы всё объяснить и успокоить. Взяла и ушла, идиотка.

Взобралась по лестнице ветряной станции, тем самым не на шутку напугав Морси, жующего в тот момент какие-то зёрна.

– Держи деликатес, - в кармане моей толстовки лежал шоколадный батончик, который я жадно припрятала для себя, но сейчас кусок в горло не лез абсолютно никакой.

Док перевёл неуверенный взгляд с меня на шоколадку, но всё же протянул руку, чтобы принять её. Он выглядел жалко и смешно: обросшие русые волосы чуть ли не до плеч, борода была неаккуратной и растрепанной, похожей на птичье гнездо. Бывший тюремный доктор был крайне сильно похож либо на бомжа, либо на лесного дикаря – одно из двух. Побрить его и подстричь – и узнать будет невозможно.

Мужчина осторожно откусил кусочек подаренной сладости, а потом совсем вошёл во вкус, уничтожая батончик, даже не обращая на меня внимания. И так я провела с ним около двух часов, скорее добиваясь того, чтобы забавный малый привык ко мне и перестал дикарствовать. Мне удалось разговорить его. Я расспрашивала о его семье, возрасте, увлечениях. Пусть тремор в его руках не отпускал его, иногда дёргался глаз, пусть и продолжая заикаться, он рассказывал мне о том, как жил до наступления зомби нашествия, как по-обыкновенному скучна была его жизнь, и каким необычным его прошлое кажется сейчас, когда существование, казалось, совсем утратило смысл.