– Ты все-таки не оставила эту уебищную идею, - недовольно проворчал охотник.

– Я могу рассчитывать на тебя? – я остановилась, вглядываясь сквозь нагнетающий полумрак сумерек в блестящие глаза Диксона.

– Аляска, ты хоть представляешь, что постоянно втягиваешь меня в какое-то беспросветное дерьмо? То мы покрываем мелкого убийцу, теперь мы отбираем у Рика право действовать…Понимаешь, что не бывает мира там, где кто-то что-то скрывает и вот так вот темнит…так как ты? – прямо сказал мне он, но его тон не содержал обвинения, скорее сожаление, что ли.

– Ну отлично! – взбесилась я. – Давай всем расскажем, что Марти хочет убить твоего брата, давай скажем что Рик не дееспособен, - размахивала я руками в ярости. – В этом мире действенна только автократия, власть народа здесь убийственна.

– Что Марти хочет сделать? – перебил меня Диксон, крепко обхватив огромными ладонями мои плечи, приблизившись ко мне вплотную.

Я захлопнула рот мгновенно, поняв, что проболталась.

– Говори, черт возьми! – рявкнул мужчина, активно тряся меня.

– Не кричи на меня, - резко и, вложив в руки намного больше силы, я оттолкнула от себя охотника. – Марти обозлен на него. Потому что ты ушел с ним. И оставил нас. Я пытаюсь его убедить в обратном – бесполезно.

– А ты?

– Что – я? – не понимая ничего, спросила я.

– Ты тоже хочешь его убить? – он буравил меня взглядом, он боялся столкнуться с разочарованием во мне.

– Я все понимаю, Дэрил. Я – не ревнивый ребенок. Я знаю, что такое семья, и ни в чем тебя не виню, - я постаралась прикоснуться к нему, но его будто током шарахнуло, он одернул плечо, до которого я попыталась дотронуться. – Так ты со мной?

Я ждала его ответа с затаившейся во мне волной боли, готовой вот-вот вырваться наружу.

– Я с тобой только для того, чтобы остановить тебя, когда ты начнешь творить откровенную херню. Кто еще ткнет тебя носом в собственную же глупость, если не я?

– Спасибо, Дэрил, - я облегченно выдохнула, с благодарностью посмотрев на него.

Он на секунду отвернулся, его губы прошептали что-то похожее на «была-не была», он даже сжал кулаки покрепче. Он сделал шаг вперед и сжал меня в кольцо своих рук, крепко прижав к своей груди.

– Главное, чтобы ты не натворила делов, Аляска. Я знаю, что ты хитрожопая, но чрезмерно активная.

Выслушивала все это я без особого интереса, все, что мне было нужно, это как можно большей поверхностью тела ощутить его прикосновения. Я была влюбленной дурой с разбитой душой, которой нужен был её охотник.

– Ты рад, что я жива? – типично глупый женский вопрос.

– На тупые вопросы не отвечаю, - буркнул в ответ Диксон.

На шорох бредущих ходячих мы отреагировали мгновенно. Шебуршание листьев заставило нас отлепиться друг от друга и отреагировать в течение одной секунды. Бесшумные пули из пистолета с глушителем и не менее бесшумные арбалетные болты поразили гниющие мозги инфицированных тварей, заставив их упасть замертво. Из леса повалили ещё, заставив нас бежать. Мы неслись рядом, наравне, тяжело дыша, с надеждой ухватываясь взглядом за мелькающие ворота тюремной ограды, починенной и восстановленной. Ещё пара телодвижений завтра, и у нас будет свет. Это станет хорошим подарком для группы.

Оказавшись в тюрьме, я как обычно обнимаю Мартина, стараясь подарить ему самый добрый взгляд, на который я могу быть способна. Но в ответ мне посылается лишь колючий холод стальных глаз, в глубине которых я вижу образ, приходящий ко мне в кошмары. Демон Мартина живет и процветает.

Дэрил видит это. Хмурится. Подходит. Кладет руку мне на плечо. Кивает. Не отворачивается.

Я втягиваю его в проблемы. Я вынуждаю его на авантюры. Я манипулирую им, человеком, которого нельзя делить, которым невозможно управлять. Но он все равно идет за мной. Мне гадко. Но он – моё единственное спасение.

Комментарий к Глава восьмая. Разделение властей.

Мои огромные извинения, что столь невероятно долго я не выкладывала продолжения! Постараюсь искупить свою вину своевременной публикацией последующих частей.

========== Глава девятая. Напарники. ==========

Мое утро началось с очередного недосыпа. Я не могу спать спокойно. Ровно так же как и абсолютно все дни этого гребанного апокалипсиса. Я не могу расслабиться, я не могу закрыть оба глаза во время сна. И теперь я уже догадываюсь, что ничто никогда не избавит меня от этого беспокойства, никакая безмятежность, излишняя защищенность, я знаю, что к хорошему быстро привыкаешь, но есть такие привычки, которые, кажется, не изменить.

Я вышла на улицу в пять утра, оставив Марти одного в камере, спокойно дрыхнущего ребенка с личиком сонного ангела.

На мусорном баке, свесив ноги вниз, слегка побалтывая ими, сидел Карл. В руках этого ребенка винтовка. Ребенок войны. Ребенок, у которого есть свое мнение, который настолько взрослый, что способен принимать тяжкие решения. Не сказать, чтобы правильные. На то он и подросток, что все его решения диктуются эмоциями, но в эмоциях есть и свой плюс, порой они ведут нас к душевному комфорту.