Я присела на стул и принялась разглядывать местность через оптический прицел винтовки, меня было еле видно из окна. Кромешная тьма начала понемногу рассеиваться под воздействием мягкого света еще не взошедшего солнца. Деревья покрылись золотой дымкой. Именно тогда, когда видимость значительно улучшилась, я заметила…

Когда в поле зрения моих глаз попала абсолютно статичная и хорошо замаскированная фигура, моё сердце забилось сильнее и начало вытворять кульбиты. И к сожалению, даже не от страха, а от раздирающей изнутри злости и желания изрешетить каждого, кто нападёт на наш дом. У меня дрожали руки от невероятного желания справиться со всем в одиночку. Если бы не легкий блеск прицела снайпера, я бы даже не заметила его – он был совершенно неподвижен.

Тогда я перевела прицел вниз.

– Вот же твари, - вырвалось у меня.

Они уже не собирались прятаться. Они выходили открыто. На рассвете, пока сон наиболее крепок, они выбрались из леса и пока просто наблюдали, однако у одного из них была ракетная установка на плече, у другого – пулемет. Они были подготовлены, стоит признать, лучше нас…

– Рик, там двадцать человек с западной стороны, на опушке леса. Наверху снайпер…мне кажется, он меня пасёт, - протараторила я в рацию, скрепя зубами от излишнего возбуждения и взбудораженности.

– Найди другое укрытие, - ответил мне лидер.

Я резко метнулась к стене, чтобы из окна меня не было видно. Пришлось сползти вниз и передвигаться в полуприсяде, держа навесу тяжёлую винтовку, изредка подгоняя равновесие хаотичными взмахами рук. Быстрыми шагами спустившись по лестнице, я прокралась за скрывавшими меня баррикадами, возведенными ещё во времена конфликта с Губернатором. Ну что ж, пригодились. Они не были надежными в плане защиты от пуль, но могли меня спрятать на какое-то время.

Устроившись поудобнее за одной из таких баррикад я снова навела прицел на снайпера. Кажется, это был тот самый момент, когда я уже перестала считать. Не задумывалась о том, какая это жизнь по счету, отобранная мной. Это было уже не важно. Если Джулиетт приказывают атаковать первой, значит, она вступила в ряды машины для убийств. Позже ко мне и не приходило никаких сожалений, никаких осознаний. Все выстрелы, сделанные тогда мной, были просто действиями, направленными на спасение. Это было ровно так же, как принять лекарство или помочь другу с поломкой бытовой техники. Просто действие.

Резко спусковой крючок проваливается назад под воздействием моего пальца. Я с интересом слежу за результатом, притянув глаз к прицелу настолько близко, что он сумел приклеиться, оставив на коже характерные красные пятна. Под воздействием бесшумного выстрела фигура лишь слегка пошатнулась, а потом только накренилась вбок, винтовка, принадлежащая ей, полетела вниз. Внимательно оглядев фигуру…я поняла…

Это была кукла. А мой выстрел – кольцо гранаты.

В эту же секунду на мою баррикаду обрушился град крупнокалиберных пуль. Быстрой чередой, они изрешетили моё укрытие. Я упала на землю, прикрывая голову, вжав лицо в асфальт, я старалась настолько сильно вдавиться в поверхность, что на секунду мне показалось, будто бы я слилась с ней. Пули долбили стены, асфальт рядом со мной, я лишь сотрясалась в их такт, начиная громко верещать от этого безумия. Невообразимо то чувство, когда бетон рядом с тобой крошится, грохот стоит безумный, ты не можешь ничем пошевелить, не можешь сдвинуться и на сантиметр.

Внезапно грохот издалека начал перебивать грохот с моей стороны. Обитатели тюрьмы встали на защиту своего гнезда.

– Ползи сюда! – услышала я женский голос, еле достигающий моих ушей, перебиваемый звуками выстрелов.

Я резко подняла голову: Кэрол пряталась за выступом стены, то и дело посылая огненные ответы нашим воинственным собеседникам. Не решаясь встать на ноги, я, словн гусеница, доползла до женщины и заняла более-менее безопасную позицию.

– Кэрол, найди Нору, - твёрдо сказала я. – Убереги её.

– Что она тебе сказала? – Пелетье заметно насторожилась; очевидно, она не могла не заметить состояние подруги, но его причина была для неё тайной.

– Она видела свою смерть.

Кэрол мгновенно побледнела и даже опустила оружие, забыв о том, что нужно стрелять.

В это мгновение совершенно неожиданно и очень резко, наступила тишина. Тишина, которая напугала нас обеих. Мы начали боязливо озираться по сторонам, мрачный холодок, застрявший в грудной клетке, воспевал о худших опасениях. На глаза попался Карл, так же стрелявший из-за баррикады, сооруженный ещё во времена конфликта с Губернатором. Уловив наши округлённые от страха и вопросов глаза, он лишь пожал плечами.

– Уважаемые жители тюрьмы! – этот голос раздался крайне громко, казалось, он раздирал лес, шатал деревья и заставлял ходячих хвататься за уши; он заставил нас вздрогнуть и с напряжением вглядеться в видимую кучку людей на опушке, что минуту назад стреляли в нас.

Это было очень громко. И очень смело. Смело до безумия.

– Этот огнестрельный этюд был для вас уроком, что нужно вежливо принимать гостей, - продолжал голос из динамика.

– А гостям следовало бы приходить без оружия, мерзкий урод… - вырвалось у меня.