Широкий лоб покрылся испариной. Он все исправит. Все. Сегодня же. Нет - сейчас же.

Глава архонтов вернул в углубление ларец и поспешил к выходу. Первым делом написать письмо Местору. Отзывать войско в такой момент, конечно же, глупо. Народ засмеет их. Но пусть брат перед началом атаки попробует уговорить старейшин сдать город. Или платить дань. Они всегда смогут повернуть дело так, как будто греки испугались и сами предложили откуп.

Нужно поторопиться и с церемонией Тартеса. В случае если акрополь придется брать, после его завоевания Тарт с женой афинских кровей будет отличным кандидатом на роль владыки. Эвмел проведет обряд завтра, а гуляния можно отложить на потом - когда вернется Местор с братьями. К тому времени брак уже вступит в силу и не будет выглядеть таким поспешным.

Правитель улыбнулся, представив, как обрадуется Тарт. Небось, ждет не дождется со своей невестой первой лунной ночи. Мысль об Эврифее немного испортила царское настроение, и уголки его губ опустились вниз.

Он поднялся в свои покои и трижды позвонил в колокольчик. На зов явился главный слуга.

– Немедленно пошлите колесницу за архонтом Тартесом и еще одну - за Эврифеей из дома Халара. И принесите мне завтрак. Что-нибудь...
– тут Эвмел задумался.
– Мяса и фруктов. И родниковой воды. И еще. Чуть позже мне понадобится отправить птицу к архонту Местору со срочным известием - так что пускай подберут самую быстрокрылую.

Главный слуга поклонился в знак того, что все понял, и попятился к двери, когда владетель окликнул его.

– Пусть садовник лучше присматривает за дорожками возле святилища, - хмуро сказал он.

Оставшись в одиночестве, правитель разорвал письмо, которое должно было отправиться к войску, и переписал его содержание заново, сопроводив настойчивой просьбой перед сражением попытаться наладить диалог с афинянами.

Плотный завтрак почти возвратил Эвмелу спокойствие, когда он вспомнил еще об одном незаконченном деле. Медь прозвенела дважды, и в залу вошел начальник личной охраны царя, закованный в лучшую броню из аврихалька.

Аминтас замер навытяжку. То, что он услышал, немало удивило его.

– Разыщите и возьмите под стражу архонта Гадера по обвинению в государственной измене, - тяжело чеканя слова, произнес Эвмел.
– Не медлите ни секунды.

Велиал просил, угрожал, злился, умолял, пока я не велела ему отвалить, после чего он, наконец, заткнулся.

Демон считал, что нам немедленно следует убираться отсюда, пока кто-нибудь не приперся выяснять, что случилось; я достаточно внятно сообщила ему, что мы с места никуда не тронемся, пока Брань не получит как минимум первую помощь. Пусть и в моем не особо компетентном лице. Недовольный, Падший ушел добывать наше оружие, валявшееся где-то рядом с тушей Сторукого. Надеюсь, что не под ней: чтобы поднять это чудовище, понадобится не один десяток кранов.

Рубашка на всаднике уже была разорвана, и мне пришлось только слегка дернуть за её концы, чтобы довершить начатое. Тело красного выглядело страшно.

Поперек него, справа налево, от ключицы и до нижних ребер, тянулись темно-бордовые, почти почерневшие полосы - отпечаток пальцев гиганта. Черно-багровый след остался и на шее. Дыхания почти не было слышно - невнятное сипение доносилось из полуоткрытого рта Брани.

Я мысленно постаралась отгородиться от эмоций. Сейчас они - только помеха. Плакать и страдать я всегда смогу потом... когда на это у нас у всех будет время.

Его грудная клетка несколько раз дернулась под моей рукой, пока я осторожно прощупывала ребра. Так и есть - добрая треть из них сломана, и еще неизвестно, что с позвоночником и спиной в целом. Трахея явно перебита.

Я стащила с него штаны и провела ногтями по голеням и стопам. Подняла по очереди кисти, уронила. Ага, небольшая реакция есть - значит, чувствительность сохранена. Будем настраиваться, что двигать конечностями он тоже сможет.