Вскоре насекомое возвращается и просит тебя отвезти их с сестрой домой. Только сейчас, впервые за все это время встретившись с ним взглядом, ты внезапно понимаешь, что сильно переоценил его силы. Пусть внешне насекомое более чем спокойно, он явно на грани и сдерживает свои эмоции из последних сил. Дабы серое чудовище не сорвалось прямо на глазах у сестры, ты гонишь на максимально возможной скорости к их дому.

Благо Эллити засыпает очень быстро, ибо измотана, и морально, и физически. Но лишь дверь в ее комнату закрывается, насекомое дает волю своим эмоциям. Он просто сползает по двери на пол, утыкается в свои колени и беззвучно плачет. Ты не знаешь, сколько времени он так сидит. Ты все это время просто стоишь напротив него и куришь сигарету, одну за другой. Попробовать его успокоить? Вряд ли ему нужна твоя жалость. Начать издеваться? Нет, ему и так слишком плохо, он просто не выдержит. Потому и остается, что просто молчать и поддерживать его лишь своим присутствием. Хотя, возможно, тебе стоит уйти?

Прежде чем ты задаешь этот вопрос вслух, насекомое внезапно срывается с места, вбегает в свою комнату и плюхается на стул перед своим компьютером. Что он задумал? Только не говорите, что он решил залезть в виртуалию!

— Что ты делаешь? — разрывает тишину твой голос, пропитанный неприкрытой тревогой.

— Разве ты не видишь? Собираюсь войти в виртуалию, — сухо бросает он.

— От тебя этого и ждут…

— Да мне посрать! — шипит он, хватая вирту-очки и настраивая их на глубокую виртуалию.

— Тебе надо успокоиться. Поспи пару часов, а затем уже принимай подобные решения.

— Спасибо, уже наспался! — огрызается он, надевая очки на глаза, — Уходи, Зуо, — вдруг тихо шепчет он, — ты мне будешь только мешать.

Мешать, значит? Твои руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Нет, успокойся. Забудь про свою уязвленную гордость. Ведь речь сейчас идет вовсе не о ней. И все же… как эта сука смеет тебе не подчиняться?

Ты подходишь к нему со спины почти вплотную, наклоняешься к его макушке, хочешь просто обнять. Вот только руки твои тянутся к его вирту-очкам, силой срывают их с его головы и отправляют на свидание с ближайшей стеной.

— ТЫ СПЯТИЛ?! Что ты делаешь?! ПРИДУРОК! — кричит он, пытаясь вскочить на ноги, но ты с силой нажимаешь на плечи насекомого, резко усаживая его обратно на стул, а затем все же обнимаешь. Он яростно вырывается, действительно желая освободиться от твоих объятий, но, конечно же, у него ничего не получается. Осознав все свое бессилие, он начинает тихо реветь, царапая твои руки и бормоча что-то себе под нос. Он то обзывает тебя, то почти умоляет, чтобы ты отпустил его и позволил сделать задуманное.

Еще чего… Разрешить ему так просто попасться в ловушку ПКО-вируса? Да никогда.

— Сейчас, насекомое, ты еще тупее обычного, — наконец отвечаешь ты ему, резко разворачивая его стул к себе, — ты ведь осознаешь, что в подобном состоянии ничего сделать не сможешь. Осознаешь же?

— Угу… — как ни странно, соглашается он с тобой, вжимаясь в стул и разглядывая свои колени.

— Тогда харе психовать, выпей успокоительного и ложись спать.

— Спать, говоришь? Моя мать, возможно, больше никогда не придет в себя, а ты говоришь мне «спать»?! — кричит он и ты прекрасно понимаешь его чувства, но чем еще ты можешь ему помочь? Ответ, что приходит в твою голову скорее связан с твоими личными желаниями, чем с желаниями несчастного, не знающего куда себя деть от тревоги и явного чувства вины, что грызут его изнутри и не дают трезво оценивать ситуацию, насекомого.

— Успокойся, — шепчешь ты, вытирая большим пальцем слезы, что градом текут по его щекам, — Ты же, йопти, ебучий гений, — стараешься, чтобы твой голос звучал как обычно холодно и с насмешкой, — тебе всего лишь надо немного отдохнуть, а затем ты войдешь в виртуалию и разъебешь там всех нахуй, верно?

— Угу… — вновь выдавливает насекомое из себя, подаваясь навстречу твой руке и внезапно обнимая тебя, утыкаясь лицом куда-то в район живота, — Но как я могу отдыхать, когда мама в больнице? И из-за кого? Из-за меня же! Во всем виноват только я!

— Прекрати, — раздраженно обрываешь ты его жалобы, — Не веди себя как тряпка, иначе я окончательно в тебе разочаруюсь, — шипишь ты.

— То есть… сейчас ты еще разочарован не до конца? — поднимает он на тебя серые наполненные слезами, но при этом все такие же хитрые глаза. Так… стоп… Притормози-ка, насекомое!

— Я… я этого не говорил, — хрипишь ты, чувствуя подвох. Эта сука не так проста!

В ответ на твои слова, серое чудо заливается новой порцией слез.

— Зуо, ты ведь совсем меня не любишь, зачем ты здесь, — судорожно вздыхая, шепчет он, обдавая твой живот горячим дыханием, которое ты ощущаешь даже сквозь тонкую ткань футболки Яна. Ты же в этот момент понимаешь, что попал и конкретно. Неужели, не смотря на все это, маленькое чудовище решило давить на жалость и тем самым вытянуть из тебя признание? Нет-нет-нет, он же беспокоится о своей матери и совсем не соображает, что говорит.

— Или, может, не так уж ты ко мне и равнодушен? Ты говорил, что я тебе нравлюсь… только нравлюсь? — он снова начинает буравить тебя этим взглядом заплаканных глаз, из-за которого тебе хочется сейчас же отойти от него подальше, а может, и вовсе убежать из комнаты. Погодите-ка… ведь он этого и добивается! Точно, он хочет поставить тебя в такую ситуацию, при которой ты бы не захотел оставаться рядом с ним. А как только ты уйдешь, это тупоголовое гавно тут же залезет в виртуалию, и больше этот свет ни Лиса, ни глупого Тери Фелини не увидит. И тут тебе в голову приходит до жути дурацкая идея. Вместо того, чтобы отойти от него, ты сам наклоняешься к насекомому ближе и шепчешь то, что, как раньше думал, скажешь лишь под страхом смерти: