Я знаю, что это всего лишь сон…

А раз сон, значит, делать я могу все, что захочу! С это мыслью я, как маньяк-насильник, с жутким хрипом или, быть может, сопением, перевозбужденный до такой степени, что, кажется, вот-вот лишусь остатков рассудка, начинаю не целовать, а буквально кусать кожу Зуо. Я вовсе не хочу сделать ему больно, но желаю показать ему, что в данный момент он только мой! Но, конечно же, одними укусами я обхожусь не долго! Прекращать мучить Зуо я даже не собираюсь! Без предупреждения приставляю головку члена к анальному отверстию сэмпая и одним резким толчком полностью проникаю в него. С губ Зуо срывается сладкий стон. Мое сознание плывет от жгучего блаженства. Это ощущение нельзя сравнивать с физическим удовольствием, оно куда более одухотворенное, чувствуется острее и длительней. Чтобы Зуо стонал от моих прикосновении? Даруйте мне сил, я сейчас умру от оргазма мозга!

Я понимаю, что происходи все это в реальной жизни:

а) Зуо бы обложил меня матом с головы до ног;

б) Зуо бы отмудохал меня ногами, которые, в отличие от рук, ни к чему не привязаны;

в) в порыве ярости Зуо бы к чертовой матери порвал все веревки и набил бы мне морду;

г) на сладкое моя смерть была бы очень мучительной и долгой от жесткого, непрекращающегося траха.

Секс — это конечно хорошо, только подыхать от него я пока не собираюсь!

Но не отвлекаемся от вкусного сновидения! Здесь царь и Бог — я, поэтому от всего, что я делаю, Зуо просто обязан получать безграничное удовольствие. И он получает! Выгибаясь дугой, подаваясь мне навстречу и с готовностью насаживаясь на мой член, вцепившись в веревки и приглушенно, сдавленно постанывая. Все заканчивается крайне быстро. Ну, а что еще можно от меня ожидать?! Подобная сцена — моя мечта! Конечно же, одна только мысль о том, что я обладаю Зуо, доводит меня до пика возбуждения, поэтому кончаю я, не продержавшись и десяти минут. И по моей воле, то же делает и сэмпай. И, о, как он это делает! Зажмурившись и вскрикнув громче прежнего, он содрогается от все не прекращающейся волны оргазма, покрывая собственный живот прозрачно-белой спермой. Наблюдая все это, я тут же хочу трахнуть его еще разок! Без передышек! Благо буйствующие в моем теле гормоны с готовностью предоставляют мне подобную возможность. Но Зуо кажется таким измотанным и усталым, что я не решаюсь продолжать «банкет», лишь, не обращая внимания на его сперму, ложусь на живот сэмпая и пытаюсь отдышаться. И в этот момент наступает кульминация. Зуо, собравшись с силами, вяло переводит на меня мутный взгляд и еле слышно шепчет: «Я люблю тебя, насекомое».

Финиш.

Моя и без того неустойчивая нервная система взорвалась бурей волнений, разноцветьем красок, какофонией звуков, от которой я вздрогнул и тут же проснулся. Каково же было мое удивление, когда я увидел перед собой обеспокоенное и уставшее лицо Зуо, причем так близко, как будто сэмпай собирался меня поцеловать. (Знаю, что звучит это абсурдно, я и сам в это не верю!) Впрочем, он тут же отшатнулся от меня с таким видом, словно только что сказал что-то, что слышать мне было нельзя. Интересно, что бы это могло быть?!

— При… вет… — выдавил я из себя, параллельно пытаясь понять, где же я нахожусь. В первую секунду из-за царящего в комнате полумрака, я, было, решил, что все еще нахожусь в морозильной камере, но быстро сообразил, что мне далеко не холодно, а наоборот, очень тепло, мягко и уютно, а боль в ногах стала какой-то далекой и словно бы мной не совсем осознаваемой.

— Привет.

— Где я?

— В больнице, — ответил Зуо, с необъяснимым интересом разглядывая мое покрывало. Никогда бы не подумал, что он любитель мордовских напевов!

— А как я сюда попал? — вопрос наиглупейший, но мне казалось, что если я не продолжу разговор, завести новый уже не смогу.

— Догадайся, — ехидно хмыкнул сэмпай.

— Неужели северные псы, громко лая и таща за собой большие мохнатые сани, прибежали прямо к морозильной камере? И тогда ты взял меня на руки, положил в эти самые сани, поцеловал в лобик, назвал своим любимым насекомым, сам сел рядом и обнял меня! Летающие собаки довезли нас до больницы, а пока длилось это небольшое путешествие, ты убаюкивал меня сказками о подкожных паразитах, отпаивал какао и кормил пряниками прямо с зубочисток, — вдохновенно предположил я.

— Да, именно так все и было, только я тебя не нацеловывал и не обнимал, — с каменным лицом согласился сэмпай.

— Но на собаках мы летали?

— Однозначно…

— И какао пили?

— Упились.

Я аж прослезился. Наконец-то… наконец-то появился тот, кто был способен поддержать со мной интеллектуальный разговор, устроить дебаты или даже поделиться впечатлениями о пережитом!

— Собачки классные, правда?

— Ахуенные… — холодно отозвался Зуо.

— А ведь ты им не понравился… они даже рычали…

— Пока я не пообещал им разорвать их сраные грызла, если они рыкнут на меня еще хоть раз, они сразу меня полюбили. Внезапное чудо.

— Ты умеешь быть убедительным!

— Да, мне надо проводить уроки: «Что сделать, чтобы ваше окружение вас полюбило».

— А что… хорошая подработка! Днем босс Тени, ночью проводишь мастер-классы. Идея замечательная, тебе надо ее развивать!

— Обязательно.

Замолчали.

Казалось бы, тема разговора исчерпана. Обычно я мог говорить и без темы вовсе, но в данный момент был настолько расслаблен, что думал крайне медленно, поэтому, в конце концов, не нашел ничего умнее, чем гордо брякнуть:

— А я только что тебя трахнул!

К столь наглому заявлению равнодушным остаться Зуо уже не смог. Его каменная маска, которую он создавал с таким старанием, треснула и рассыпалась, продемонстрировав мне гримасу бесконечной злобы и раздражения. В первое мгновение сэмпай, кажется, собирался наброситься на меня и разорвать на маленькие кусочки, но затем опомнился, взял себя в руки и отыгрался на близлежащих предметах. Проще говоря, Зуо схватил свою трость и со всего размаха метнул ее в одну из стен больничной палаты. Трость с жутким грохотом врезалась в бетон, срикошетила от стены и закатилась под мою кровать. Я тут же приметил тот факт, что если бы сэмпай был в своей лучшей физической форме, трость наверняка бы сломалась. Этот же удар для Зуо был бесстыдно слаб.