– Надо будет сжечь все обертки. Не дай Бог, какая сволочь заявится!
– вздохнула Стеша.
– Да и пора на боковую, завтра-то на работу.

Утром ежившиеся, в плохоньких, продуваемых завывавшим ветром, пальтишках и телогрейках, деревенские, едва плетясь, потянулись в имение. Там их встретил господин Краузе: -По случаю нового, 1942 года, в обед будет праздничное угощение, а теперь арбайтен.

Стеша и Марфа суетились, стараясь успеть приготовить праздничный обед на который расщедрился старший Краузе. Вошли два худющих пленных солдатика,

– Нам велели помочь вам!

– Бедолаги, чем же вы поможете? Под котлом и помрете, садитесь, вон, картошку чистите!

Доходяги чистили картошку, а один, послабее, постоянно клевал носом:

– Сынок, ты сядь-ка спиной к двери, ежли какая... зайдеть, энтот вот пошустрее, толкнеть тебя, подреми, милай!

– Разморило его возле печки, - извиняясь сказал второй.

– Как вас, сынки, звать?

– Я - Всеволод, а он - Евгений.

– Вы откуль будете родом?

– Москвичи мы, студенты-добровольцы.

– Эх, сынки-сынки! Доля вам какая выпала, - жалостливо вздохнула Марфа.

– Извините, а Вас как называть?

– Я - Марфа, она - Стеша.

– Знаете, здесь ещё ничего, вот в лагере было намного хуже, там люди мрут как мухи, - Сева передернулся, - тут хоть баланды на всех хватает, да и посытнее она. Я смотрю, это вы её варите?

– Да, сынок.

– Спасибо Вам большое, что не даете нам с голоду сдохнуть. Только, - он оглянулся по сторонам и шепотом сказал, - не все у нас... есть и подлюки, осторожнее с ними, скажите всем вашим, чтобы поменьше говорили с Витюком и Рощиным, выслуживаются они, стараются, чтобы Краузе их заметил, и продадут не за понюх!

– Это которые?
– насторожилась Стеша.

– А воду они постоянно возят на кляче, - в коридоре затопали, Сева толкнул задремавшего, тот встрепенулся и начал чистить картошку.

– Хозяюшки, принимайте водичку, - ласково пропел низенький, какой-то весь квадратный, заросший мужик с бегающими глазками.
– А вы чего здеся?

– В помощь прислали!
– буркнул Сева.

– Ну старайтеся! Вы, хозяюшки, их гоняйте, не стесняйтеся. Ишь, скубенты, доходяги.

– А ты кто такой, штоба мне указывать?
– уперев руки в боки, Марфа пошла на мужика, - я без твоих соплей обойдуся. Вона, воду постоянно мутную привозитя. Отравить хотитя всех? Чай, не с реки, а из заброшенного колодезя таскаете, што ближе наполовину, чем речка. А? Диверсию задумали?
– Марфа всегда была голосистая, сейчас же она вошла во вкус и шумела с удовольствием, думая про себя: - Ах, ты ж гад, детишков гнобить уздумал?

– Што ты, хозяюшка, што ты, - пугливо оглядываясь на открытую дверь, залопотал заросший, - не было такого!

– А то я, всю жисть здеся прожившая, не определю откуль вода?

– Что за шум?
– В проеме нарисовался недавно упомянутый, сынок Краузе.
– Да, вот, воду мутную стали возить, наверное не с реки, а из Ганина колодца. А тама аккурат в начале войны, собаку дохлую детки нашли.

– Курт!
– позвал Краузе, - комм цу мир! Курт, громадный беловолосый детина, постоянно сопровождавший Краузе и наводящий ужас своим видом на деревенских детишек, тут же появился.

Краузе пролаял что-то, и Курт, уцепив возчика за шиворот, потащил его из кухни.

Фридрих посмотрел на замерших студентов: -Воду возить будете вы. Скажу старост барак, даст одежду, и смотрите у меня, будет малейший жалоба -ершиссен!
– Прошел к плите, поднял крышку, понюхал булькающее варево.
– Гут! Балует вас герр Краузе!

Повернулся и вышел.

Марфа перевела дух: -Ушел, аспид, чистая гадюка вырос, вот Пауль-Пашка не таким был!
– Может, по малолетству?
– спросила тихонько Стеша, - поди, щас такая же...?

– Марфа, - тоже тихонько сказал Сева, - вы же нам так помогли, весь барак будет вас благодарить!!

ГЛАВА 4.

Январь подходил к концу, прибавился день, немного ослабели морозы и в Березовку заявились один за другим Шлепень и Леший. Шлепень, весь какой-то дерганный, с бегающими глазками, в кожухе явно с чужого плеча с повязкой полицая на рукаве, был разочарован и разозлен, что его приезд никто не заметил.