– Мы поняли, папа, – быстро ответил Пэдди, а Джеймси все кивал и кивал, потряхивая своими пухлыми щечками.

– А теперь – спать, – объявила я.

Мы устроили детей на тюфяк с соломой у очага.

– Расскажи нам какую-нибудь историю, папа, – попросил Пэдди.

– Истории будем рассказывать днем, – сказал Майкл. – А завтра нас ждет работа.

Я уложила Бриджет в грубоватую колыбель, которую Майкл сделал своими руками, а сама растянулась на нашем набитом соломой матрасе.

Майкл нашел в лесу bogdeal – окаменевшую древесину времен, «когда Ирландия была вся одета лесами», – и бросил в огонь. Пламя сначала стало голубым, как цветы на холме Джентиан Хилл, а затем – пурпурно-красным, как фуксии, которые расцветут перед нашим домом.

– Майские цветы в октябре, – сказала я Майклу.

Он снял штаны и улегся рядом со мной. Я укрыла его одеялом.

– Лежим тут, в тепле и уюте, – везет нам. А Майра мается там в своей тюрьме, – тихо сказала я.

Майкл крепче прижался ко мне.

– Такое чувство, что она расплачивается за наше с тобой счастье. Это просто невыносимо.

– Майра сильная, – ответил Майкл.

– Я уже устала слышать это. Что означают эти слова? Она что, страдает меньше оттого, что сильная? Она напугана, Майкл. Майра никогда и ничего не боялась, но этот агент – жесткий и суровый человек. Старый майор позволил этому Джексону привести сюда миссионеров.

– Миссионеров? Я что-то не понял, Онора.

– Чтобы обратить нас в протестантскую веру. Мы – дикари, язычники, и поэтому не должны иметь приличной земли. Ты на своих плечах вынес на поля огромное количество водорослей, мы столько садили, обрабатывали эту землю, пропалывали, ждали урожая, и после всего этого Джексон рвется поднять ренту и выгнать нас отсюда. И все потому, что Джонни Лихи утонул, а отец Джилли не разрешил Майре выйти замуж снова.

Майкл обнял меня одной рукой.

– И никакая она не сильная, – тем временем продолжала я. – Точнее, это флиртующая и развязная Жемчужина сильная, а Майра – Майра как раз напугана, как и я.

– Тс-с-с, Онора, тс-с-с.

– Майкл, этот преподобный Смитсон, он хочет забрать у нас и Пресвятую Богородицу тоже.

– Успокойся, a st'or, – остановил меня Майкл, – они не могут изгнать с земли Деву Марию. Ирландия принадлежит ей.

– Могут, могут, если она задолжает им ренту, – возразила я и тяжело вздохнула. – Ох, Майкл, я так волнуюсь. Этот Джексон – совсем другое семя, другая порода. Он ненавидит нас. И ему известно, что ты находишься на земле Маллоя. От лендлордов наших нам никогда не было особой пользы, однако от них никогда не веяло таким ледяным холодом и неприкрытой ненавистью, как от Джексона. Этот холод доходит до моего сердца и пронизывает до костей – как в тумане. И это ужасный туман, Майкл.

– Может, сделаем по глоточку poit'in, a st'or?

– Poit'in?

– Это согреет тебя и немного приглушит твои страхи.

– Даже не знаю. Я пила виски только на танцах, поминках или свадьбах. И никогда – чтобы просто посидеть и поговорить.

– А ты попробуй.

– Только я не хочу быть пьяной.

– И правильно делаешь. Пьяный человек пугает сам по себе, но если отхлебнуть для согрева, это дает своего рода смелость. Все воины прекрасно знают это.

Он полез под кровать и вытащил оттуда бутылку с poit'in, которую Патрик во время своих визитов постоянно пополнял.

Патрик Келли приходил к нам два-три раза в год: весной, чтобы объективным взглядом оценить грядки с картофелем и убедиться, что Майкл все сделал правильно, потом на Рождество и еще иногда летом. Приходил он ночью, оставался на день, а следующей ночью снова уходил. Он никогда не говорил, где был или куда направляется, но у него всегда была с собой бутылка самодельного poit'in для нас.

– Пригуби, a st'or. Капля виски – и пламя заиграет новыми красками, а добрая история и хороший муж заглушат все твои страхи.

Сначала я отхлебнула немного, а потом сделала глоток побольше. Майкл был прав. Я почувствовала, как от виски разливается тепло по телу, унимая мою внутреннюю дрожь.

– Uisce beatha, – сказала я. – Вода жизни.

– Fad'o, – начал Майкл, – жил себе один кузнец. О нем поговаривали, будто был он самым сильным во всей Ирландии, и мужчины приходили отовсюду, чтобы бросить ему вызов. Кто сможет продержать тяжелый молот дольше всех? Ну, этот парень держал его над головой много дней и ночей, и рука его при этом оставалась прямой и крепкой.

Тут Майкл умолк и привлек меня к себе, нашептывая что-то мне на ухо. И я уже точно знала, что самый сильный, самый лучший и самый любящий мужчина во всей Ирландии – это мой муж, a ghr'a mo chro'i, любовь моего сердца.

Мы окунулись в любовь, и я ощутила прилив энергии. С чего нам страдать из-за какого-то старого майора и этого Джексона?

– Майкл, давай запряжем Чемпионку в повозку, посадим туда наших детей, потом заедем к Пайкам, заберем Майру с ее мальчиками и уедем. Сбежим отсюда.