– Вам кого?
– спросила она, и Хазин узнал бабу Клаву, сережкину мать, которая сдавала им дачу.

– Баба Клава, я Женя, помните, мы у вас три года дачу летом снимали.

– Чой-то не упомню, - прищурилась старушка, - многим дачу-то сдавали.

– А Сережа где?
– спросил Хазин.

– Сережа-то? В Одинцове работает, на грузовике. Женился, - лицо ее посветлело, - сынишка у него. Так вы знаете Сережу-то?

– Мы с ним играли, он еще на моем велосипеде катался.

– А как же, как же, помню, - закивала старушка, - но Хазин видел, что она его так и не вспомнила.

– Передайте ему привет, - он назвал свою фамилию.

– А как же, передам, обязательно передам, когда он приедет. Он в воскресенье приедет.

Тогда, более пятнадцати лет назад, когда они снимали здесь дачу, ее муж, отец Сергея, ходил по дому в растянутой майке, курил беспрестанно вонючий "Беломор", напивался, пугал ребят и даже рыжий пес, живший за домом в низенькой конуре, боялся пьяного хозяина. Сережкин отец был фронтовиком.

Как-то раз, когда по телевизору, который стоял в их хибаре за домом, показывали фильм "Два бойца", Сережкин отец, сидя за столом позади мальчишек, впившихся в маленький экран, стал комментировать фильм.

– Уря! Уря!
– хрипел он за спиной Жени, когда на экране черно-белые бойцы пошли в атаку, и Женя слышал, как он дышал ему в спину запахом самогона.

– А, во! Поползли, ползут через колючку, - продолжал он комментарий, когда бойцы, выполняя какое-то задание, преодолевали линию укреплений врага.

– Когда ползешь через проволоку, - он закашлялся, ударил по столу кулаком, деревянный, самодельный стол аж подпрыгнул, - главное зад беречь надо, надо прижимать, а чуть поднял, - снова раздался кашель, - и железяка тебе вопьется, аж до крови.

Они с Мишкой Яблочкиным на второй день после приезда на дачу пошли кататься на велосипедах и сразу и заехали на окраину деревни, и вдруг прямо на них вышла группа человек шесть - деревенские ребята, один, белобрысый, в расстегнутой серой рубашке, подошел к Мишке и взялся за руль.

– Слышь, пацан, дай прокатиться.

Мишка беспомощно оглядывался, а Женя почувствовал, как заныло где-то в спине.

– Москвич?
– деловито спросил другой парень - высокий, худой, в трениках и майке, с папиросой в зубах.

– Ага, - кивнул Женя и покраснел, словно сказал что-то стыдное..

– А чего твой дружок такой жмот, вы чего, все москвичи такие жмоты?

– Ну, ты, - сказал белобрысый, и вырвал у Мишки Яблочкина руль из рук, - сказал же - прокатиться, до станции и обратно.

– Мне мама никому не разрешает давать велосипед, - пролепетал Мишка, и стал пунцовым.

– Мама?
– белобрысый повернулся к ребятам, - ах, мама!- Он вдруг ловким движением спихнул с сиденья Мишку, взгромоздился на седло, разом оттолкнулся и поехал, на заднее сиденье тут же прыгнул парень с папиросой.

– Стой, пацаны!
– раздался откуда-то голос, и Сережка, хозяйский сын, оказался прямо перед белобрысым.

– Валек, отдай ему велосипед, - спокойно сказал Сергей.

– А ты их чего, знаешь?

– Это мои друзья, - Сергей подмигнул Жене.

– А! ну тогда другое дело, раз друзья. Держи, пацан, катайся. Серый, айда с нами на рыбалку, на дальний пруд.

И вся компания почти мгновенно исчезла, а потом к ним с Мишкой уже никто не приставал.

Хазин простился с бабой Клавой и вышел за калитку. Он пошел такой знакомой дорогой к краю деревни, там была тропинка, ведущая в лес. Здесь, на самом краю деревни, стоял когда-то на отшибе пустой дом, про который рассказывали разные страсти - будто в нем повесили местного дурачка Славку, и он по ночам выходит на улицу и ищет себе жертву. Когда случалось проходить мимо этого пустого дома, Женя всегда со страхом смотрел в черные окна, и, казалось, за ними виден был висевший на веревке труп.

Как-то раз они с Яблочкиным шли в лес, около брошенного дома никого не было, и он зловеще смотрел своими тремя черными окнами на проселок.

– Пойдем, зыркнем, - Женя нерешительно посмотрел на Мишку.

– Неа, - Мишка даже отошел подальше.

– А я пойду.

Женя осторожно приблизился к дому и увидел сквозь разбитое окно что-то светлое настолько ясно, что даже вздрогнул, но какая-то сила потянула его еще ближе к окну. Он обернулся и увидел, что Мишка довольно далеко, но смотрит в его сторону.

Женя подошел к дому совсем близко. Оказалось, что окна, казавшиеся издали низкими, на самом деле расположены довольно высоко. Он огляделся, увидел какой-то чурбан, подтащил его под окно и взобрался на маленькую, косо срезанную неровную площадку чурбака. Стоять было неудобно, приходилось удерживать равновесие. Валерка осторожно потянулся к окну, держась за рассохшийся ставень, и заглянул в окно.

Совсем недалеко от ставней что-то белое висело на веревке. Женя вздрогнул, оттолкнулся от ставня, неловко спрыгнул с косой площадки, обо что-то ударился коленом и бросился бежать к Мишке.