– А ты не сфотографировала на телефон эту сцену?

– У меня телефон без камеры, - сказала Таня, - а что, надо было сфотографировать?

Курнаков быстро прошел к шкафу и достал альбом с изображением военной формы бойцов и офицеров Красной Армии времен Великой Отечественной войны.

– Посмотри, - сказал он, - узнаешь их форму?

Таня подошла к альбому. Там была открыта страница, на которой она сразу узнала и длинные шинели, и противогазные сумки, и винтовки.

– Точно!
– она обрадовалась, - вот такие на них и были.

Он спросил ее про камеру и съемочную группу, уже понимая, какой получит ответ.

После ее ответа посмотрел в окно. Что-то вырисовывалось.

– Ты раньше их никогда здесь не видела?

– Нет, только в кино, в кино видела, вот недавно был фильм.

Стараясь не показывать своего удивления, он поблагодарил Таню за рассказ, обещал выяснить на студии, не было ли в их районе съемки. Может, она все-таки не заметила камеру, оператора. Деревья могли помешать, не увидела, может, они снимали с какого-нибудь этажа?

Но когда Таня вышла, он быстро собрался и почти бегом поспешил вниз.

Уже дежурил дядя Вася.

Курнаков спросил, не было ли в школе чего-нибудь необчного в воскресенье.

– Чего необычного?
– спросил дядя Вася.

– Может быть, фильм снимали? Бывает же такое?

– Кино?

– Ну да, кино.

– Нет, в воскресенье школа заперта, никого не было.

– А вы видели, что никто не входил? Сами видели?

– А мне на что? Запер, а сам к себе ушел в каптерку, так что никто не мог войти. А у вас что, украли что-нибудь?

Сразу после разговора с дядей Васей Валерий Александрович решил осмотреть корпус школы повнимательней.

Выходя на двор, усыпанный тонкой порыжевшей листвой, под мелкий дождик, Курнаков вдруг подумал, что дверь, через которую он сейчас вышел на улицу, слишком мала.

Он быстро вернулся в школу, к новому удивлению дядя Васи, что-то бросил ему на ходу и решил подтвердить свои предположения. Вестибюль, из которого неширокая лестница со старыми деревянными перилами убегала наверх, казалось, не таил в себе никаких секретов. Но глядя на лестницу, историк обратил внимание, что широкий ее марш заканчивался на уровне пола вестибюля, а дальше короткий узкий марш вел вниз, почти к подвалу, и подводил к невысокой металлической двери, которая и вела во двор.

Курнаков опять вышел на улицу. Дождик кончился, было еще светло. Валерий Александрович оказался на пустом дворе, и здание всеми своими многочисленными окнами смотрело, казалось, на него.

Он стал быстро соображать. Четырехэтажный корпус из красного кирпича состоял из главного здания и двух крыльев, выдвинутых в сторону двора. Курнаков пошел по периметру, налево: высокий цоколь, кирпичные бордюры, узкая лестница в подвал за металлической оградкой - все, как в любой школе, в том числе и в его собственной, в другом районе столицы. Осматривая другую сторону, выходившую на довольно запущенный сад, Валерий Александрович заметил, что в одном месте, выше уровня цоколя, на уровне первого этажа, кирпичи были светлее. Проведя мысленно линию этих кирпичей, он понял, что они образовывали нечто вроде входа, возможно, это был старый вход в школу. Так вот почему здание школы показалось ему на той фотографии странным. Школа сфотографирована со стороны прежнего входа. Надо проверить. Тут он отчетливо вспомнил рассказ Тани, и ему стало не по себе.

Савельев-старший

Она почувствовала удар по машине, кажется, раньше, чем он произошел. Вздрогнула, нет, этого с ней не могло произойти, с кем угодно, но не с ней! Она же водит очень аккуратно, все соблюдает. Сначала выступили слезы от обиды, затем охватила паника - что делать?

А к ней уже приближался парень в кожанке.

Почти плача, она поставила автомат на парковку и выключила музыку, ставшую совершенно неуместной. Парень за окном что-то говорил, сильно жестикулируя. Она же только отъезжала, стараясь обойти этот проклятый троллейбус! Это маршрутка закрыла ей обзор.

Надо позвонить Олегу, Срочно! А проклятая маршрутка стремительно унеслась.

Елена Владимировна чуть-чуть спустила стекло.

– Слепая что ли?
– сразу донеслось до нее. Парень показывал рукой на свой автомобиль - но было уже темно, ничего видно.

– Тысяч на сорок, не меньше, - снова услышала она.

Она закрыла окно.

Автобус стал осторожно объезжать ее Мазду.

– Олежек, миленький, я попала в аварию. Что? Нет, я порядке. На остановке, возле парка, из-за маршрутки, стала объезжать троллейбус. Да, кажется, у него ничего особенного, но он орет. Да, я сижу и не вылезаю. Хорошо. Когда? Жду, очень жду, я не знаю, что делать.

Помоги, пожалуйста.

Олег приехал буквально через десять минут, тут же вступил в деловые переговоры с парнем в кожанке, они вызвали дорожную автоинспекцию, стали осматривать сначала его машину - у него оказался сребристый "Опель". Она сидела и не вылезала. Понемногу стала успокаиваться.

У "Опеля" была разбита левая фара, погнут передний бампер, сломано левое зеркало, потерт левый бок. "Мазда" получила удар в задний бампер, кажется, поврежден парктроник, разбит задний правый фонарь.