– Симаков!
– крепкий паренек в светлой рубашке первый протянул приятелю руку. Друга Виталий уважал - тот собирался сразу после школы в летное училище, а Виталию отец сказал - на завод! А он, Виталий, занимался бегом, плаванием, прыгал с вышки в столице в Парке культуры. Ладно, вот исполнится нужный возраст, пойдет в армию, глядишь, - и попросится в авиацию.

Виталий пожал руку приятелю, пожал руки двум другим - Коле Румянцеву и Василию Рубцову.

Из-за двери, наполовину закрытой тяжелым бардовым занавесом с желтыми кистями, приглушенно раздавалась веселая музыка. Там, вероятно, поставили на сцену патефон и крутили любимые пластинки. Дверь распахнулась, и из нее выпорхнула целая стайка девушек в коричневых платьях с белыми фартуками.

– Девочки, Варя, Симка, Тамара, - почти закричала рыжая веснушчатая, - смотрите, что мне Ваня прислал!

Она достала из кармана белого фартука небольшую плотную картонку.

– Снимок!
– ахнули девушки.

– Настоящий!
– это он после дозор, тут и подпись. Вот "Дорогой сестренке Валюше от брата Ивана. Помни брата, который на пограничной заставе охраняет покой нашей любимой Родины. Н-ская застава. Май, нынешний год". А ты чего краснеешь, Тамарка?

Девочки засмеялись. Одна из них, с длинной косой почти до спины, махнула рукой.

– Да ну тебя, Клавка, выдумаешь тоже.

– Ничего я не выдумываю. Ваня в последнем письме спрашивал, как у тебя дела, советовал год поработать и поступать в железнодорожный институт.

– Молодец! Настоящий друг!
– воскликнула одна из девушек, круглолицая, с двумя косичками, и немного вздернутым носиком. Платье на ней сидело как-то особенно хорошо.

– Ой, Тамарка!
– закричала рыжая, - да ты просто пунцовая стала.

– Девочки! Вальс!
– вдруг почти взвизгнула рыжая, - побежали танцевать.

И они разом сорвались с места и пропали за тяжелым занавесом.

Виталий с приятелями пошли за ними.

И сразу в глаза брызнул яркий свет. Три громадных люстры под потолком - полукруглые, раззолоченные. А под ними кружились в вальсе десятки пар. Девочки - все в коричневых платьях, довольно длинных ниже колен, в белых одинаковых фартуках, неслись в танце, пары в основном состояли из девочек, но было и несколько смешанных пар. Вот одна: мужчина с очень короткой стрижкой, в широких серых брюках и застегнутом сером, тоже широком, пиджаке, легко крутил в танце молодую женщину невысокого роста, в кремовом с розочкой на плече длинном платье. Танцевал он как-то по-военному: одна рука отведена за спину, необыкновенно прямая спина, а другой рукой он свободно поддерживал свою напарницу.

А прямо за патефоном, на стене, высоко был прикреплен огромный портрет вождя. Вождь на портрете был очень молод, в сером френче, он улыбался в коричневые усы.

Виталий пригласил ту, с двумя косичками.

Во время танца узнал, что она учится в сорок первой, закончит школу через два года.

– Как раз сорок первый будет!
– смеясь, сказала девушка, - счастливое совпадение. Это ее очень веселило.

Был март тридцать девятого. Призываться Виталий должен был летом, когда ему исполнялось двадцать лет.

Его призвали, как и полагалось, летом, но попал он не в авиацию, а в обычную стрелковую часть, на Южный Урал.

Но и тут Виталий смог себя проявить. Уже во время прохождения КМБ научился точно поражать фанерную мишень с рогатой каской, колоть штыком.

Затем обучился стрельбе из пулемета. Сначала был вторым номером - матерчатая лента извивалась как бешеная, Виталий удерживал ее, затвор заглатывал ленту, съедал патрон, и пулемет слал короткие очереди в те же рогатые мишени. Затем стал первым номером и сам ловил в прицельную планку мишень.

И не знал, что это определит его судьбу.

Как-то в школу приехал офицер с голубыми петлицами, украшенными двумя шпалами. Майор прибыл из школы, которая готовила воздушных стрелков-радистов, он стал отбирать бойцов, годных для новой службы, заинтересовался теми, кто хорошо стрелял из пулемета. Командир взвода указал на Симакова.

На стене новой казармы висел плакат - "стрелять лучше всех, быстрее всех, точнее всех". Это был переделанный известный лозунг "летать дальше всех, быстрее всех и выше всех". И первоначально курсанты не совсем чувствовали, что стали настоящими летчиками.

– А когда же летать будем?
– недоумевали они.

– Летают летчики, а ты, боец, учись овладевать авиационным пулеметом, - отвечали им.

Виталий получил вместо прежних красных ромбовидных петлиц голубые, научился управлять ШКАСом, исправлять любые задержки при стрельбе, передавать не менее 90 -100 знаков азбуки Морзе.

В связи с событиями ноября 39 года выпуск был ускоренный, и уже в декабре Виталий, на голубых петлицах которого появились два багряных треугольника, оказался на новом месте службы. Перед ним, а вернее, под ним разворачивались берега и волны Балтики.