опьяневший, и наиболее бесцеремонный начал приставать к Якову

Вилимовичу:

– Пора бы сюрпризиус нам какой-нибудь показать. Наслышаны мы и про

"каркадилов" и про драконов. Может, они из-под воды-то появятся? А, может,

свиньи? А, может, хи-хи, наши дамы голышом забегают? Хи-хи.

– Может и свиньи, - Яков оглядел упившихся "до низложения риз"

гостей, - а, может, и дамы.

Конечно, граф хотел спровоцировать что-нибудь непотребное. И отвадить

гостей от усадьбы.

– Просим! Просим!
– кричали гости.

39

– Что ж, извольте, - ответил граф, грустно ухмыльнувшись.

Он достал кожаный кисет, широко размахнулся и бросил порошок из

кисета в воду озера. И тотчас озеро стало покрываться льдом.

– Это не мираж, господа!
– граф зашел на лед и покатился.

С середины озера он крикнул:

– Что с вами, господа! Закройте рты и оденьтесь! Как вам не стыдно!

Гости на берегу стояли по пояс голые! Мужчины в одних подштанниках,

дамы в одних панталонах.

Учинив такой "сюрпризиус", колдун Брюс знал, что слава о его связях с

нечистой силой только укрепится. "Вот и славно, - подумал он, -неповадно

будет этим и иным". Навещают пару раз за месяц племянник Александр

Романович и друг-ученик Василий Никитич - и хорошо! Погостят денёк-

другой, новости расскажут, побалуют старого графа анекдотцем свежим или

книгой интересной или вещицей с механикой остроумной. Им он фокусы свои

не показывал. И вообще никому из ближнего круга. Петру вот и то по его

настоятельному требованию пару раз продемонстрировал. Раз так, пустячки

иллюзионные, в одна тысяча семьсот восьмом году, кажется. Удивился царь,

обрадовался и просит:

– Отведи шведам глаза завтра, пока кавалерия Алексашки их обходить с

левого фланга будет!

Брюс отказался: воевать честно надобно!

Царь вскипел, рот кривит, щекой дергает. Схватил любимую дубинку - и

на Якова. Весь аки Божия гроза! И остолбенел: по его ногам змея ползёт. Давай

её этой дубинкой бить. По ногам-то своим. Более он к Якову Вилимовичу с

подобными просьбами не обращался. Брюс сам, умея предвидеть события,

часто подсказывал государю необходимые шаги. А надо было, и без просьб мог

повлиять на оппонента, и глаза отвести, и заговорить. Был, например, случай,

когда уже "зело прехитрая лиса" Остерман, посланный Петром в одна тысяча

семьсот двадцать первом году заключить мир со шведами, никак не мог

40

справиться. Яков Вилимович вызвался помочь и за час переговоров управился,

заключил мир на выгодных для России условиях. За эту беспримерно ловкую

"дипломатию" Пётр Первый и пожаловал Брюсу титул графа.

– Закуски на столе, барин. Горячее подавать через полчаса?

– Да.

– Чай подавать к восемнадцати часам в буфетную?

– Как обычно. Ах, да... к чаю сегодня подай буженинки, язычка

телячьего, медка липового и сливок большую кружку. И клюквы плошку

малую.

Наконец, граф сел за стол. Из пузатого запотевшего графина налил в

хрустальную на серебряной ножке стопку солодового полугара, намазал на

черный хлеб масло, сверху чуть хрена, положил в тарелку закуски"

карельской" со сметаной, луком и лососевой икрой. В другую тарелку положил

новгородских рыжиков солёных. "Эх, славное было время, когда я

губернатором служил в Новгороде". Выпил, закусил.

Через некоторое время из высокого прямого штофа налил стопку кривача,

взял пирожок с требухой, вилкой подцепил рыжик и браво опрокинул в рот

стопочку. На горячее подали уху из судака, стерляди и царского розового сома.

"Знатная ушица", - граф неторопливо похлебал почти половник ухи. Под конец

Никита принес обернутый толстым сукном горшок гречневой каши, томленой в

печи с белыми грибами и куриными сердечками. На десерт только брусничный

морс и розетка вишнёвого варенья. Такой плотный завтрак занимал не менее

часа. Яков Вилимович, разумеется, не переедал: всем угощался в меру. Да,

именно мера, качество, разнообразие и простота!